Translation for "труднопроизносимы" to english

Труднопроизносимы

• unpronounceable

Translation examples

unpronounceable

Эвелин спасает какую-то труднопроизносимую страну.
Evelyn's off saving some unpronounceable country.

Целая куча богов с труднопроизносимыми именами.
A lot of gods with unpronounceable names.

Да, ирландский язык печально известен своей манерой формулировать имена самыми дикими и труднопроизносимыми способами.
Yeah, the Irish are notorious for spelling names in wild and unpronounceable ways.

Герцогиня неожиданно появилась снова во Франции в 1943, при разграблении фрицами потайной комнаты в замке с труднопроизносимым названием.
The Duchess pops up again in France in 1943, looted from some sealed room in an unpronounceable chateau by the jerrys.

Настоящее имя Джея было китайское – длинное и труднопроизносимое.
J’s real name was some unpronounceable Chinese polysyllable.

Труднопроизносимые имена торгпреда Бориса не были включены в приложение.
Commercial Boris's unpronounceable last names had not been added to the appendix.

Хоть и мелко написанные, они, казалось, были понятными и не содержали труднопроизносимых терминов.
Though writ small, they appeared elemental and shorn of unpronounceable terms.

– Называл, но это было какое-то труднопроизносимое имя, боюсь, что не вспомню его.
“Yes, but it was one of these unpronounceable foreign names. I’m afraid I don’t remember it.”

А, ваша толстая приятельница, которая пишет книжки о финне с труднопроизносимым именем.
Oh, your fat friend who writes the books about the unpronounceable Finn.

Я записал все, что услышал, на бумагу, даже это длинное, труднопроизносимое имя, содрогаясь при осознании того, что они намерены заявиться сюда.
I wrote it all down, even that long unpronounceable name, shaking as I realised that they were coming.

Если только у вас не разовьется какое-нибудь хитрое заболевание позвоночника с труднопроизносимым названием, я с уверенностью предсказываю, что вы видели полковника Чинстрэпа в последний раз, не считая проверок и еженедельного общего обхода.
Unless you develop an obscure disease of the spinal cord with an unpronounceable name, I can safely predict that you have seen the last of Colonel Chinstrap except on ward inspections and his weekly general round.

Уже многие годы вы питаетесь преимущественно салатами, щедро поливая их труднопроизносимыми вяжущими соусами (попробуйте-ка после тяжелого трудового дня выговорить «ауругула» или, например, «радиччио») и спрыскивая специальными уксусами, которые стоят дороже, чем хорошее шампанское.
For years, you have subsisted largely on green salads made from exotic plants with astringent flavors and unpronounceable names (try saying arugula or radicchio after a hard day riding the range) and drizzled with vinegars that cost more than good champagne;

Домой из больницы его повезли по местам, которые напоминали ему какую-то полузабытую страну – мимо проселочной дороги, которая вела на консервную фабрику Бергмана, мимо проржавевшей железнодорожной ветки заброшенного поместья, которое когда-то принадлежало чеху с труднопроизносимой фамилией.
They had driven him straight back from the hospital through a landscape which seemed like the memory of a country he had left forever—the byroad which went to the Bergman orange-canning factory, the disused rail track of an abandoned camp which had once belonged to a Czech with an unpronounceable name.

Теперь, когда самая деликатная часть носового радения была выполнена, мысли его смогли вновь обратиться, воспарив, ко всегдашнему предмету – супружескому ложу: он вдруг связал образ ожидающей его доньи Лукреции с труднопроизносимым именем голландского историка и эссеиста Иохана Хейзинги, одну из статей которого он знал едва ли не наизусть, поскольку убедил себя, что написана она для него, дона Ригоберто, для нее, доньи Лукреции, для них двоих.
The delicate phase of the nasal rite being ended, his mind could now abandon itself once again to the play of fantasy, and all of a sudden, it associated the imminent nuptial bed, where Lucrecia lay awaiting him, with the unpronounceable name of the Dutch historian and essayist Johan Huizinga, one of whose essays had touched the depths of his heart, persuading him that it had been written for him, for her, for the two of them.