Translation examples
- С этого самого момента мы начинаем городскую герилью,
We'll undertake guerrilla warfare here from now on
[RLF (Революционная левая фракция)] - ...принесли огонь политической герильи, вскрывая сущность американского империализма.
The RLF (Revolutionary Left Faction) has carried on political guerrilla warfare exposing American imperialism.
За двенадцать дней до того, как начались съемки серий, посвященных герилье, я получила повестку: прибыть в Министерство обороны.
Twelve days before we began to shoot the episodes involving the guerrillas, I received a communication from the Ministry of Defense.
Большая часть населения не симпатизирует герилье; за редкими исключениями отряды партизан состоят целиком из бывших студентов университетов.
The guerrillas can’t count on the sympathy of the people, and with few exceptions their only recruits have come from the universities.”
Разбитые в пух и прах, остатки испанских армий сгинули без следа в исторических хрониках, от былого оплота католической веры осталось всего ничего – укрепленный Кадисский залив да вооруженные крестьяне, сражавшиеся по законам герильи – «малой войны».
The last Spanish armies had gone, butchered into the history books, and all that was left was the fortress harbour of Cadiz and the peasants who fought the guerrilla, the 'little war'.
или он в тюрьме? Предательства и репрессии ослабили партию, вопрос стоял о самом ее существовании — или стал просоветским или прокитайским или одним из тех приверженцев Кастро, которые погибли в герилье[47]?
Betrayals and repression had almost wiped out the Party, and if he was still carrying on was he pro-Soviet or pro-Chinese or one of those Castroites who had died in guerrilla actions or had he turned Trotskyite?
— Генерал, я так понимаю, что на самом деле вы пригласили меня не для того, чтобы обсуждать «Болеро», поэтому скажите прямо, что вам от меня нужно. — А ведь вы правы: этот сценарий уже обсуждался при встрече с сеньором Аравеной. Я пригласил его к себе и изложил ситуацию: герилья фактически потерпела поражение.
“You didn’t call me here to talk about Bolero, General. Tell me what you have on your mind.” “You’re right. I have already discussed the series with señor Aravena. I called you here because the guerrilla forces have been defeated.
Педро Викарио, которому не дались ни любовь, ни ремесло, по прошествии трех лет снова поступил на службу в армию, дослужился до сержанта, но в одно прекрасное утро его отряд, распевая похабные песни, вторгся на территорию, охваченную герильей, и с тех пор о них больше не слышали.
Pedro Vicario, without love or a job, reenlisted in the armed forces three years later, earned his first sergeant’s stripes, and one fine morning his patrol went into guerrilla territory singing whorehouse songs and was never heard of again.
Времена изменились, и с повстанцами теперь боролись настоящие профессионалы своего дела; государство прибегало к самым жестким мерам, чтобы подавить герилью,[29] которая была уже не романтической иллюзией юношей-идеалистов, жаждавших изменить весь мир, а отчаянной, жестокой и беспощадной борьбой, ставшей для них и профессией, и образом жизни.
Times had changed, and now no one could be trusted, since repression had become the work of specialists. The guerrilla movement was no longer the ideal of a group of beardless boys with a dream of changing the world, but a conflict without mercy or restraint.
— Давно бы так, — измученно улыбнулся он в ответ. Рольф Карле успел снять единственный в стране полнометражный фильм о партизанах; вскоре после этого герилья потерпела военное поражение, оставшиеся в живых партизаны расстались с революционными иллюзиями и вернулись к мирной жизни; некоторые из них пошли на государственную службу и стали самыми обыкновенными бюрократами, кто-то пробился в депутаты, а кто-то занялся бизнесом. Некоторое время Рольф Карле провел с отрядом команданте Рохелио, передвигаясь вместе с бойцами по горам из одного лагеря в другой в ночное время и отдыхая, когда это удавалось, днем.
“It’s about time,” he replied, completely spent. Rolf Carlé shot the only existing 16-millimeter film on the guerrilla movement of the period before defeat ended the revolutionary dream and pacification returned the survivors to everyday life—some to become bureaucrats, others deputies or businessmen. He lived with Comandante Rogelio’s troops, moving by night from site to site across savage terrain, occasionally resting during the day.
Ты, подобно Хакобо и Аиде, в промежутках между отсидками ходил бы на какую-нибудь поганую службу, потом тебя вышибали бы с нее, и писал бы ты не редакционные передовицы о необходимости отлова бродячих собак — переносчиков бешенства, а статьи в «Унидад» — если были бы деньги и полиция не закрыла бы ее в очередной раз, думает он, — о базирующемся на достижениях науки поступательном движении родины социализма и о том, что в профсоюзе булочников и пекарей одержана победа над капитулянтами-апристами, продавшимися предпринимателям, или клеймил бы в «Бандера Роха» советских ревизионистов и предателей из «Унидад», или вел бы себя благородней и вступил в боевую группу, и мечтал бы об уличных боях герильи, и участвовал бы в них, и терпел бы поражение, и сидел бы в тюрьме, как Эктор, или был бы убит в сельве и удобрил бы ее собой, как Мартинес, и ездил бы полулегально на фестивали молодежи и студентов — в Москву, думает он, или в Будапешт, и передавал бы братский привет на конгрессах демократических журналистов, думает он, и повышал боевую выучку в Гаване или в Пекине.
You would have had a hard life, Zavalita, the way Jacobo and Aída must have, he thinks, in and out of jail a few times, hired and fired from dirty jobs, and instead of editorials against mad dogs in La Crónica, you would have been writing for the poorly printed pages of Unidad, when there was enough money and the police didn’t stop you, he thinks, about the scientific advances in the socialist fatherland and the victory in the bakers’ union of Lurín’s revolutionary slate over that of the defeatist, pro-management Apristas, or in the even worse printed pages of Bandera Roja, against Soviet revisionism and the traitors of Unidad, he thinks, or maybe you would have been more generous and would have joined a rebel group and dreamed and acted and failed in guerrilla operations and you’d be in jail, like Héctor, he thinks, or dead and rotting in the jungle, like Half-breed Martínez, he thinks, and made semiclandestine trips to youth congresses, he thinks, Moscow, bearing fraternal greetings to journalistic meetings, he thinks, Budapest, or received military training, he thinks, Havana or Peking.
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test