Translation for "шатание" to english
Similar context phrases
Translation examples
noun
Г-н Альба видит в этом, с одной стороны, спор между двумя группами - сторонниками суверенитета и сторонниками глобализации - и, с другой стороны, шатания между стремлением к дифференциации и тем, что может однажды проявиться как дискриминационное отношение.
That was evidence, on the one hand, of a debate between two camps - those in favour of sovereignty and those in favour of internationalization - and, on the other, of the vacillation between a desire to differentiate and what might appear in a certain light to be a discriminatory attitude.
Вовлеченный в круговорот сложной и постоянно меняющейся международной ситуации вокруг Корейского полуострова, корейский народ тем не менее продолжает идти вперед по пути социализма, который он сам избрал, без каких-либо колебаний, разочарований и шатаний, несмотря на то, что на этом непроторенном и каменистом пути каждый шаг дается с трудом.
Though caught in the vortex of the complex and fluctuating international situation surrounding the Korean peninsula, the Korean people have been able to march forward continuously along the road to socialism — which they themselves chose — without any vacillation, disappointment or vicissitude, despite the fact that on an untrodden and poorly paved path, every step is difficult.
И еще оттого, что давно уже идет у нас шатание — и порядка, и веры.
And also because we have suffered vacillation here for a long time in both the social order and our faith.
Его призвал в Ерушалаим сам хахам-баши, чтобы помог укрепить святой город от шатания.
He’s been summoned to Erushalaim by the khakham-bashi himself, to help fortify the holy city against vacillation.”
Отец Виталий ожесточил против нас своё сердце и нам не внимает, а между тем в братии разброд и шатание, да и страшно: что может означать тягостное это знамение?
Father Vitalii has hardened his heart against us and will not listen to us, but meanwhile there is confusion and vacillation among the brothers, and we are also afraid: What can this oppressive sign mean?
Но тут скандал разражался такой, что непременно должен был выйти за пределы района и дойти до каких-то верхов, где обратят внимание и отметят, что в указанном районе не все в порядке относительно коммунистического сознания масс, пропаганды и агитации, что имеют место идейные шатания, колебания и вообще дело пахнет не чем-нибудь, а (даже страшно выговорить!) идеологической диверсией.
But this time the scandal that had erupted was so serious it was bound to extend beyond the district and on up to some higher level, where they would consider it and take note that in the district concerned something was amiss with the communist consciousness of the masses, propaganda and agitation, that there was ideological vacillation and deviation afoot, and in general the whole business smacked of nothing less (how terrible even to utter the words!) than ideological sabotage.
noun
Было ли это шатание преднамеренным обманом, Руди не знал, но оно привлекло внимание Лохиро.
Whether the stagger was a deliberate fake, Rudy didn’t know, but it drew Lohiro.
Слепое шатание от намеков и загадок, красоты, которыми наполнена Вселенная!
Would stagger blindly past nuance and intricacy, the beauty in how the universe makes room for its details!
Девушка снова перешла на шаг, но вскоре ее довольно уверенная походка превратилась в жалкое шатание в полуобморочном состоянии, она заставляла себя идти, пока не оступилась, попав ногой в выбоину, и не упала без чувств на обочине дороги.
She struggled on, her sure stride changing to a pathetic stagger, driving herself though she was barely conscious until her foot sank into a cross ditch and she fell fainting at the side of the road.
— О'кей, Гульд, значит, в двух словах, а не то мы оба устанем, ты едешь в Коверни, раньше я этого не знала, теперь знаю, неважно как, допустим, через профессора Килроя, в каком-то смысле он неплохой парень, болтун, конечно, любит поболтать, но не держи на него зла, рано или поздно я все равно бы узнала, ты послал бы мне что-то вроде телеграммы, я уверена, это пришло бы тебе в голову, скажем, на Рождество, или ты меня предупредил бы, подождав несколько недель, понимаешь, время, чтобы освоиться, не так это просто — словно с парашютом спрыгнуть в зону боевых действий, где руководят нервные люди с деревянной головой, а рядом — приятели, и они платят за учение там, где тебе платят за учение, и если кто-то хочет быть приятным для всех, можно заранее сказать, что люди станут улыбаться ему в лицо и показывать фигу за спиной, а еще надо объяснять, почему ты не играешь в футбольной команде, не поешь в хоре, не ходишь на бал в конце учебного года, не посещаешь церковь, ты скован по рукам и ногам всем этим — обществом, или клубом, или чем-то, где собираются вместе, и кроме того, тебя совсем не тянет курить, ты ничего не коллекционируешь, тебе неинтересно целоваться с девушками, тебе противны автомобили, наконец все начинают спрашивать, какого хрена, что ты делаешь в свободное время, и попробуй объясни, что вы втроем с верзилой и немым плюетесь жвачкой в банкоматы, я хочу сказать, попробуй-ка, заставь всех проглотить это, ты можешь, конечно, рискнуть, сказать, что ходишь на футбол, потому что немой перестал говорить несколько лет назад и нужно вернуть ему дар речи, это еще туда-сюда, может сойти, я бы держалась общих мест, лучше всего отвечать: «А у меня нет свободного времени», в духе невыносимого гения, но о тебе всегда так и будут думать: «невыносимый гений», стань Оливером Харди, и все назовут тебя невыносимым, им важно так думать, это успокаивает, а вот это — особенно: он задирает нос, ты вечно будешь для них задирать нос, даже если станешь извиняться без передышки, извинитеизвинитеизвините, ты вечно будешь задирать нос, так они видят все вокруг, серые люди не знают, что они серые, да-да, потому они и вообразить не могут, что кто-то лучше них, если что-нибудь не так, то это обман, или, в конце концов, этот кто-то повернутый и думает, что он лучше всех, задирает нос, и тебе это скоро дадут понять, и не слишком вежливо, может, даже жестоко, серости свойственна жестокость, жестокость — главное свойство серых, им важно быть жестокими, здесь не нужно ни крупинки разума, что, конечно, облегчает им задачу, можно сказать, они просто блестяще умеют быть жестокими, каждый раз, как подвернется случай, и так будет часто, чаще, чем ты ожидаешь, ты поразишься, насколько часто, это неизбежно, ты потащишь на себе груз их жестокости, это случится само собой, ты потащишь его на себе, и сбросить будет тяжело, лучше знай обо всем сейчас, если еще не понял, ты потащишь его на себе, я так и не оправилась от всего, что мне взвалили на плечи, я знаю, что нет средства защититься от того, что взваливают на плечи, ты не в силах сопротивляться, можно только продолжать путь и стараться не упасть и не остановиться, самая большая чушь — думать, что можно прийти куда-то кроме как шатаясь и получая со всех сторон удары, чаще всего в спину, с тобой будет так же, с тобой особенно, скажем так, ведь ты не хочешь выкинуть из головы эту идею, эту долбаную идею, будто идти впереди других, и по той же дороге, все, хватит об этом, но твоя школа, Нобелевская премия, вся эта история, я плохо понимаю, в чем дело, если бы все от меня зависело, я опустила бы тебя лицом в унитаз и держала, пока ты не придешь в норму, хотя мне-то как раз понять сложно, никогда не шла впереди других, а школа — вообще сплошной провал, безнадежно, конечно, я ничего не пойму, даже если постараюсь, на ум приходит только история с реками, раз уж мне надо как-то переварить все, что происходит, я представляю себе реки, люди принялись изучать реки, им не давало покоя, что реки, стремясь к морю, посвящают этому все время, нарочно делают разные изгибы, а не идут прямо к цели, признайся, здесь есть что-то нелепое, и они тоже так думают, есть что-то нелепое во всех этих изгибах, и тогда они принимаются изучать вопрос и в конце концов не хотят в это верить, верить, что каждая река, независимо от ее длины, каждая река, именно каждая, перед тем как влиться в море, совершает путь в три раза больше, чем если бы текла прямо, потрясающе, только представь, в три раза больше, чем нужно, и все только из-за изгибов, точно, ради одних изгибов, не та река или вот эта, все реки, словно это необходимо, вроде обязательного для всех правила, трудно поверить, невероятно, сногсшибательно, это установили с научной точностью, изучая реки, все нормально, просто сама природа рек заставляет их двигаться в обход, постоянно кружить, и если проверить, то все мы проделываем путь в три раза больше, чем нужно, если уж совсем точно, в три и четырнадцать сотых раз, известное число «пи», правда, невероятно, но все так и есть, ты должен взять с них пример, умножить расстояние до моря на три четырнадцать сотых и получишь длину своего пути, вот это, сказала я себе, просто супер, потому что, сказала я себе, как это так — для них есть правило, а для нас нет, я имею в виду, надо предположить, что и с нами более-менее то же самое, вот это шатание из стороны в сторону, будто мы сошли с ума, или, еще хуже, со своего пути, это всего лишь наш способ двигаться прямо, научно установленный способ, можно сказать, изначально предопределенный, хотя и кажется беспорядочным нагромождением ошибок, сомнений, но только кажется, попросту это наш способ двигаться куда надо, свойственный нам способ, такова наша природа, можно сказать, да, так о чем я? история с реками, да, если поразмыслить, она успокаивает, значит, за всеми нашими глупостями скрывается железное правило, это успокаивает, и я решила верить в это, ну вот, я о том, что мне больно видеть, как ты плывешь в этом вонючем затоне по имени Коверни, но каждый раз, когда придется смотреть на реку, каждый раз я буду вспоминать об этом, я всегда буду думать, что так оно и есть, что ты поступаешь правильно, стоит лишь заговорить об этом, и голова раскалывается, но я хочу, чтобы ты двинулся в эту сторону, я счастлива, что ты двинешься туда, ведь ты — сильная река, ты не пропадешь, неважно, что меня бы это погубило, мы разные реки, совершенно ясно, ты — река другого рода, я представляю себя даже не вполне рекой, то есть скорее я — озеро, не знаю, понимаешь ты или нет, возможно, некоторые люди — реки, а некоторые — озера, я вот — озеро, не знаю, что-то похожее на озеро, однажды я купалась в озере, было очень странно, ты видишь плоскую поверхность, ты плывешь и замечаешь, что движешься вперед, странное чувство, куча комаров вокруг, а когда приплываешь к берегу и ступаешь на землю, то чувствуешь омерзение, под ногами жирный песок, сверху просто невозможно себе представить, что-то вроде жирного песка, нефть и все такое, в общем, мерзость, но я только хотела сказать две вещи, первое, что если кто-то причинит тебе зло, я отомщу ему, привяжу к высоковольтному проводу за яйца, именно так, за яйца, и второе, что мне тебя будет не хватать, не хватать твоей силы, ты понимаешь, наверно, нет, но, может быть, еще поймешь, мне будет не хватать твоей силы, Гульд, забавный ты глупыш, твоей силы, мать ее за ноги так и так.
She didn’t turn around once, all the way to the end. “OK, Gould, let’s make it short so no one gets mad, you’re going to Couverney, I didn’t know, now I know, and it doesn’t matter how I found out, anyway Professor Kilroy told me, he— although in a certain sense he’s a fine person—he talks just a little too much, he likes to gossip, but you shouldn’t be mad at him, since sooner or later I would have found out just the same, maybe you would have sent me a telegram, or something like that, I’m sure it would have crossed your mind, at Christmas, let’s say, or after a reasonable number of weeks, I know you would have told me, you’d just need time to get settled, of course, it must not be easy to show up like a parachutist in a war zone dominated by neurotic and potentially impotent brains, surrounded by colleagues who pay to study whereas you are paid to study, however hard you try to be pleasant it’s predictable that you’ll find a certain aversion to big smiles and pats on the back, among other things you have to explain all this stuff like how you don’t play on the soccer team, you’re not in the chorus, you don’t go to the dance at the end of the year, you don’t go to church, you’re petrified by anything that is or appears to be an association or a club or anything that requires meetings, and, on top of that, smoking doesn’t appeal to you, you don’t collect anything, you couldn’t care less about kissing girls, you don’t like cars, and they will end up asking you what the fuck you do in your free time, and it won’t be easy to explain to them that you go around with a giant and a mute sticking chewing gum in ATM machines, I mean it won’t be easy for them to absorb, you can always try telling them that you watch soccer games because the mute missed a move he saw years ago and has to find it again, this is slightly more reasonable, they might even let it pass, I’d be for keeping to generalities, though, a good answer might be I don’t have any free time, play the hateful genius, but since it’s what they’ll want to think about you, that you’re a hateful genius, you could be Oliver Hardy and they would still think you’re hateful—they need to think it, it soothes them—and above all presumptuous, to them you will always be presumptuous, even if you go around saying Excuse me all the time, excuse me excuse me excuse me, to them you will always be presumptuous, it’s their way of turning the tables, mediocrities don’t know they’re mediocre, that’s a fact, since by definition mediocrities lack the imagination to see that someone might be better than they are, and so anyone who is better must have something wrong with him, or he cheated somewhere, or must be a lunatic who imagines that he’s better, and that is presumptuous, as they will certainly let you know very quickly and in ways that are none too pleasant, and even cruel, at times, this is typical of mediocrities, to be cruel, cruelty is the virtue par excellence of mediocrities, they need to practice cruelty, it’s an activity that doesn’t require the least intelligence, which is helpful, obviously, and makes it easy for them, makes them excel, so to speak, in that activity which consists of being cruel, whenever they can, and therefore often, more often than you might expect, since they’ll surprise you, this is inevitable, their cruelty will stab you in the back, probably it will happen like that, it will stab you in the back, and then it won’t be easy at all, it’s better for you to know it now, if you still don’t see, they’ll stab you in the back, I have never really survived anything that stabbed me in the back, and I know there’s no way, finally, to defend yourself from what comes at you from behind, there’s nothing to do about it, just continue on your way, trying not to fall, or stop, since no one is so stupid as to think that he can get anywhere except by staggering, picking up wounds from every direction, and in particular from behind, it will be like that for you, too, especially for you, if you like, since you won’t get this curious idea out of your head, this fucking stupid idea, of walking in front of everyone else, on a road that I don’t want to say but, school and all that, the Nobel, that business, you can’t claim that I really understand it, if it were up to me I’d tie you to the toilet bowl until it passes you by, but on the other hand I’m not the most suitable person to understand, I’ve never had this thing of walking in front of everyone else, I don’t know, and then school was always a failure, without exception, so naturally I don’t understand anything, even if I make an effort, all that comes to mind is the stuff about rivers, if I want to find some way to digest all this stuff, I end up thinking about rivers, and about the fact that people began to study them because it didn’t make sense this business about how a river takes so long to reach the sea—that is, it chooses, deliberately, to make a lot of curves, instead of aiming directly at its goal, and you have to admit there’s something absurd, and this is precisely what people thought, there’s something absurd in all those curves, and so they started studying the matter, and what they discovered, incredibly, is that any river, it doesn’t matter where it is or how long, any river, just any river, to get to the sea takes a route exactly three times as long as the one it would take if it went straight, which is astonishing, if you think about it, that it takes three times as long as necessary, and all on account of curves, on account of the stratagem of curves, and not this river or that river but all rivers, as if it were required, a kind of rule that’s the same for all, which is unbelievable, really, nuts, but it was discovered with scientific certainty through studies of rivers, all rivers, it was discovered that they are not crazy, it is their nature as rivers which constrains them to that continuous, and even precise, winding, since all, and I mean all, navigate a route three times as long as necessary—three point one four times, to be exact, I swear, the famous Greek pi, I didn’t want to believe it, but it seems that it really is true, you take the distance from the sea, multiply it by pi, and you have the length of the route, which, I thought, is really great, because, I thought, there’s a rule for them, can it be that there isn’t for us—I mean, the least you can expect is that it’s more or less the same for us, and that all this sliding to one side and then the other, as if we were crazy or, worse, lost, is actually our way of going straight, scientifically exact and, so to speak, predetermined, although it undoubtedly resembles a random series of errors, or rethinkings, but only in appearance, because really it’s just our way of going where we have to go, the way that is specifically ours, our nature, so to speak—what was I saying?, oh yes, that business of the rivers, if you think about it, it’s reassuring, I find it very reassuring, that there is an objective principle behind all the stupid things we do, it’s been reassuring, ever since I decided to believe in it, and then, lo and behold—what I meant is that it hurts me to see you navigate revolting curves like Couverney, but even if every time I had to go and look at a river, every time, to remind myself, I will always think it’s right, and that you are right to go, although just saying so makes my head feel like it’s splitting, but I want you to go, and I’m happy that you’re going, you’re a strong river, you won’t get lost, it doesn’t matter if I wouldn’t go there, not even dead, it’s just that we’re different rivers, I guess, I must be another model of river, in fact if I think about it I feel like more than a river, I mean, it may be that I’m a lake, I don’t know if you understand, maybe some of us are rivers and others are lakes, I’m a lake, I don’t know, something like a lake, once I went swimming in a lake, it was very strange because you see that you’re moving forwards, I mean, it’s all so flat that when you swim you realize you’re moving forwards, it’s a strange sensation, and then there were a lot of insects, and if you put your feet down, near the shore, where you could touch, if you put your feet down it was really disgusting, like greasy sand, you would never have known from the surface, a kind of greasy, oily sand, disgusting, really, anyway I only meant to say two things, the first is that if they try to hurt you I’ll come there and put up a high-tension wire and hang them by the balls, yes, by the balls, and the second is that I’ll miss you, that is, I’ll miss your strength, it doesn’t matter if you don’t understand it now, maybe you’ll understand later, I’ll miss your strength, Gould, you strange little boy, your strength, goddam fucking shit.
noun
Мой надзор за работницами - это не шатание, Джойс.
My supervising the ladies isn't wandering, Joyce.
После бесцельного шатания по болоту ты вдруг... продолжаешь бесцельно шататься по болоту.
DWlGHT: After wandering aimlessly in the swamp, you suddenly... Wander aimlessly in the swamp.
И, если это означает бесцельное шатание по выставке, мы можем с таким же успехом пойти с ними к Тору.
And if that means just wandering around the exhibition aimlessly, well we may as well go with them - Tor.
Каким-то образом я ускользнул от преследования, или мои безумные пьяные шатания увели меня в сторону.
Somehow I eluded pursuit, or else my drunkard’s insane wanderings took me out of the path of it.
Наконец, после долгих бесцельных шатаний то туда, то отсюда, они сами пошли на передовую, и звук орудийной стрельбы перестал быть для них чем-то посторонним.
At last they were going in themselves after a measureless space of aimless wandering here and there, and the sound of guns though seemingly no nearer was no longer impersonal.
Но зато он мог гордиться тем, что его молниеносная реакция (хотя один глаз у него был заемный) и самообладание положили конец злобным шатаниям призрака-педофила.
But he had the satisfaction of knowing that his lightning-quick reflexes (despite his mortgaged eye) and his presence of mind had put an end to the bloodthirsty wanderings of a pedophile ghost.
К тому времени, когда Флавия возвратилась в отель, Аргайл, который весь день не делал ничего существенного, если не считать шатания по церквам и созерцания живописи, уже поджидал ее в комнате.
By the time Flavia got back to the hotel, Argyll, who had spent most of the day doing nothing constructive at all apart from wandering around churches looking at pictures, was waiting in her room.
Ведь у меня получится, правда?» «Ведь получится?» Диковинная это вещь — наука, и, как диковинное животное, ищет она норку в самых невообразимых местах и кропотливо вынашивает причудливые идеи, непостижимые и порой смехотворные для стороннего взгляда, настолько, что кажутся пустой тратой времени, бесцельным шатанием, хотя в действительности они под стать строго выверенным охотничьим тропам, искусно расставленным ловушкам, блестяще задуманным военным операциям, от которых просто дух захватывает, как у барона Кервола, когда, одетый во все черное, доктор под конец заговорил с ним, пристально глядя на него с холодной уверенностью и в то же время с каким-то налетом нежности, совершенно несвойственной для ученых мужей и, в частности, для доктора Аттерделя, но и не такой уж загадочной, если все же проникнуть в помыслы доктора Аттерделя, точнее, всмотреться в его глаза, в глубине которых образ этого большого и сильного человека — ни много ни мало, самого барона Кервола— настойчиво сливался с образом человека, свернувшегося калачиком на своей кровати и спящего как ребенок;
I’ll be able to, won’t I?” “I will be able to, won’t I?” SINCE SCIENCE IS STRANGE, a strange beast, which seeks its lair in the most absurd places, and works according to meticulous plans that from the outside can only appear inscrutable and sometimes even comic, so much like aimless wanderings do they seem and instead they are geometrical hunting trails, traps laid with cunning art, and strategic battles before which one may stand astonished much as Baron Carewall stood astonished when that doctor dressed in black finally spoke to him, looking him in the eye, with cold certitude but also, one might have said, with a hint of tenderness, a complete absurdity, for a man of science and Dr. Atterdel in particular, but not completely incomprehensible if only one could see inside the head of Dr. Atterdel himself where the image of that big strong man—Baron Carewall—continually gave way to the image of one huddled upon his bed, lying there sleeping like a baby, the great, powerful Baron and the little baby, one inside the other, so that you couldn’t tell them apart anymore, so that you ended up being moved, even if you were a real man of science, as was, incontrovertibly, Dr.
noun
А ещё твой алкоголизм, карты и шатание по городу до ночи.
And there's your drinking and card playing, coming home late.
Капитан держал ее в строгости, как и этого коня: никаких ночных развлечений, никакого алкоголя и сигарет, никакого шатания по улицам. Девочка не роптала.
The Captain kept her on as tight a rein as he kept that horse: no playing out late, no drinking, no smoking, no hanging about on street corners. The girl never seemed to chafe against it.
И я готов помериться силами со всяким, кто осмелится поносить их. Но такая беспутная жизнь, игра в кости да шатание по театрам — это не по мне, я задыхаюсь здесь; и когда я слышу о том, что ваша светлость выигрывает деньги у какого-нибудь бедняка, который не может без них обойтись, клянусь честью, если бы это могло послужить вам на пользу, то уж чем выигрывать деньги у него, я бы скорее согласился выскочить вместе с вашей светлостью из-за изгороди и крикнуть «стой!» первому попавшемуся гуртовщику, возвращающемуся из Смитфилда с выручкой в кожаной сумке за своих эссекских телят.
Ay, and I will take or give a slash with ony man that speaks to the derogation of either. But this chambering, dicing, and play-haunting, is not my element—I cannot draw breath in it—and when I hear of your lordship winning the siller that some poor creature may full sairly miss—by my saul, if it wad serve your necessity, rather than you gained it from him, I wad take a jump over the hedge with your lordship, and cry 'Stand!' to the first grazier we met that was coming from Smithfield with the price of his Essex calves in his leathern pouch!" "You are a simpleton,"
noun
Марта пришла к выводу, что все беды валятся на голову Кэсси не из-за связей с мужчинами, а из-за поздних шатаний по улицам, когда она ищет приключений на свою голову.
Martha had come to the conclusion where Cassie was concerned that it was not sex that got Cassie into trouble; it was roaming the streets looking for it.
Но он обнаружил в своем одиноком бессонном шатании по комнатам (поскольку если мертвые могут спать, то они спят и не просыпаются, а те, кто не может, постоянно бродят в поисках покоя) множество маленьких трупиков на чердаке.
Yet he has discovered in his solitary, wakeful ramblings (for the dead who can sleep do so, never to wake, while those who can't find sleep roam constantly in search of rest) many small corpses in the attic.
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test