Translation for "самоистязание" to english

Самоистязание

noun

• self-torture

Translation examples

self-torture noun

Их называют - факир, отшельники давшие обязательство совершать самоистязания, чтобы достигнуть просветления.
They're called fakir, ascetic masters bound to acts of self-torture to attain enlightenment.

– Ну я пошел заниматься самоистязанием.
“Wel, I’m off on my campaign of self-torture.”

Самоистязание, разрушение всего разумного, прекрасного и живого такова была их программа.
Self-torture, destruction of everything decent and beautiful and living. That was their programme.

Последние несколько дней превратились для меня в какое-то самоистязание.
The last few days had become a special sort of self-torture for me.

Страх являлся своего рода эмоциональным самоистязанием, которым упивались его тетка и кузины, исповедовавшие неопуританство.
It was the sort of emotional self-torture in which his Neopuritanic aunt and cousins indulged.

Но среди этих забот случилось паломничество к храмам богини любви — неделя самоистязаний и восторгов для бедной Ипполиты;
But the pilgrimage to the shrines of the love goddess intervened among these preoccupations—poor Hippolyta’s week of self-torture and admiration;

Его ссылки на ее письма привели меня к убеждению, что она, со своей стороны, тоже участвовала в этом самоистязании, не уверенная в том, стоит ли ей отказаться от него или воспользоваться случаем и связать с ним свое будущее.
His references to her letters led me to believe that she for her part was involved in the same sort of self-torture, not sure whether to renounce the boy or take the chance of guaranteeing her future self to him.

Она только мучит себя, заводя разговор о нем и его любовнице. Глядя на тюки, которые в дорогу специально обшили грубой мешковиной, она призналась себе, что в этом самоистязании есть некое утешение. Когда она мысленно произносит его имя и вызывает в памяти его образ, все ее существо заливает щемящая радость, сердце екает, а в лоне появляется сладостное томление, порожденное отнюдь не грубыми ласками Роберта.
Asking about him and his leman was just self-torture. Staring at the bales sewn up in parcels of rough sacking for the journey, she acknowledged that there was comfort in that torture, in thinking his name and summoning his image to her mind's eye: melancholy pleasure, a feeling of hollowness beneath her heart and an ache in her loins that had no connection whatsoever with Robert's rough attentions.