маргаритка - English translation

<<Я шел по полю, усеянному желтыми маргаритками, когда услышал взрыв и почувствовал, что мое тело разрывается на части>>, -- после чего он почувствовал боль в ноге и увидел, что истекает кровью. <<После этого у меня в глазах все потемнело, и я уже не мог двигаться>>.

"I was walking between the yellow daisies when I heard an explosion and felt my body being ripped apart", he said, adding that he started to feel pain in his leg and was bleeding everywhere. "Then everything turned black.

Цветочный магазин, закупивший маргаритки, отказался платить цену, когда собственные клиенты покупателя пожаловались на то, что в течение всего лета цветы не распускались, как должно было бы быть: апелляционный суд поддержал право продавца на взыскание цены, поскольку 1) покупатель не сумел доказать на основании пункта 1 статьи 36, что растения были недоброкачественными в момент перехода риска на покупателя, и 2) покупатель не сумел доказать, что продавец гарантировал качество товара на будущее на основании пункта 2 статьи 363.

A flower shop that purchased daisy plants refused to pay the price when the buyer's own customers complained that the plants did not bloom throughout the summer as expected: a court of appeals affirmed the seller's right to the price because (1) the buyer failed to prove, pursuant to article 36 (1), that the plants were defective when the risk passed to the buyer, and (2) the buyer failed to prove that the seller had guaranteed the future fitness of the goods under article 36 (2).

Маргаритки... Львиный зев.

Gerber daisies... snapdragons.

Подсолнухи или маргаритки?

Sunflowers or daisies?

Ты принесла маргаритки.

You brought daisies.

Тогда, наверное, маргаритки.

Then just daisies.

– Свежий, как маргаритка.

- Fresh as a Daisy.

- Передвинь эту маргаритку!

- And remove that daisy!

Она любила анютины глазки… или маргаритки? Он уже не помнил.

She had loved pansies . or was it daisies? He couldn't remember.

А маргаритка есть маргаритка, где бы она ни росла.

And a daisy is a daisy wherever it grows.

— А маргаритки белые?

Were the daisies white?

И маргаритка, и нарцисс,

With Daisies spread, and Daffodils;

И была свежа, как маргаритка.

Fresh as a daisy after it, too.

Огромными железными маргаритками.

Huge iron daisies.

– Этого слишком мало, Маргаритка.

That is too little, Daisy.

Насвистывает или мычит старые варьетешные песенки – «Маргаритка, маргаритка» или что-нибудь этакое.

She might whistle or hum-old songs from the music hall, 'Daisy, Daisy,' songs like that.

– Дети умирают, Маргаритка.

Those children are dying, Daisy.

— Фиалка, ромашка, маргаритка...

Violet, lily, daisy, fern,

Еще раз спокойной ночи, моя жемчужина из жемчужин, маргаритка из маргариток!

And, once more, I commend you to your pillow, my pearl of pearls, and Marguerite of Marguerites!

– Здесь уютное местечко и летом растут маргаритки.

‘This is a nice spot, there are a lot of marguerites here in summer.’

Он утопал в ирисах, тюльпанах, маргаритках. Вокруг — десятки венков и целая стайка белых плюшевых крольчат.

Around it, thousands of irises, tulips and marguerites. Dozens of wreaths and little soft toy white rabbits.

Мы пересекли просторный двор, столь обильно украшенный повсюду травами и цветами, кактусами и алоэ, кустами лавровишни, дикими розами и маргаритками, что, казалось, вечная весна нашла себе пристанище в этом замковом дворе, где когда-то собирались воины, отправляющиеся в поход.

The courtyard which we crossed was so encumbered with undergrowth – foliage, cacti and aloes, wild roses and marguerites – that one might have thought an eternal springtime had settled on this spot, which, once upon a time, had resounded with all the pomp and circumstance of war.

но вот алость темнела наплывом, и, приподняв вспотевший затылок, он раскрывал глаза и опять видел сад, газон с маргаритками, свежеполитый гравий, девочку, самое с собой игравшую в классы, младенца в коляске, состоявшего из двух глаз и розовой трещотки, путешествие слепнувшего, дышащего, лучащегося диска сквозь облако, – и снова все разгоралось, и с грохотом проезжал вдоль сада по пятнистой, обсаженной волнующимися деревьями, улице угольный грузовик, с черным угольщиком на высоком, тряском сиденье, державшим в зубах за стебель изумрудно-яркий лист.

but now the scarlet darkened under a passing cloud, and lifting his sweaty neck, he would open his eyes and once again see the park, the lawn with its marguerites, the freshly watered gravel, the little girl playing hopscotch with herself, the pram with the baby consisting of two eyes and a pink rattle, and the journey of the blinded, breathing, radiant disk through the cloud—then everything would blaze once again and along the dappled street, lined with restless trees, a coal truck would thunder by with the grimy driver on his high, bumpy seat, clenching the stalk of an emerald-bright leaf in his teeth.