Translation for "очень приятный" to english

Очень приятный

adjective

• smooth

Translation examples

smooth adjective

Нам очень приятно отметить, что международное сообщество услышало наш призыв о помощи и согласилось отложить начало плавного переходного периода на три года, и мы считаем, что это разумно.
We are most delighted that the international community has heard our plea for help and has agreed to postpone the commencement of the smooth transition period for three years, which we think is reasonable.

Это было очень медленно, очень приятно.
It was all very slow, all very smooth.

После шершавых кирпичей гладкое дерево оказалось очень приятным на ощупь.
After so long scratching over brick, the smoothness was welcome.

Вино оказалось сладким и очень приятным на вкус и вовсе не походило на вина, которые ей доводилось пить прежде.
The wine was sweet and smooth and somehow different from any wine she had drunk before.

Сказал он это очень приятным голосом, но в тоне чувствовался ледяной оттенок. – Нас обоих, принца и меня, чрезвычайно интересует, каким образом вы могли заполучить информацию о графе Уэйкерсфилде.
His voice was as pleasant, as smooth as sugared ice. "Both the prince and I are very interested in just how you came by this information about the earl of Wakersfieid.

Черт, ему ужасно нравилось мягкое ощущение гладкости, прямо как задница его подружки, а она потрясающая киска, брат, ну, я имею в виду, очень приятная на ощупь.
he sure did love the way they feel so smooth an fine, just like his old ladys ass, and she be an out of sight fox jim, ah mean somethin kinda fine.

Больше говорил он, но и она заставила его несколько раз рассмеяться, и я нашел, что она вовсе не банальная, а даже очень приятная собеседница. Когда я допил кофе и отставил чашку, Вульф заметил: – Беннета все еще нет.
She let him do most of the talking but made him chuckle a couple of times, and I began to suspect she wasn't very obvious and might even be smooth. As I put down my empty coffee cup Wolfe said, "Still no Bennett.

Желая видеть в нас только самые привлекательные качества, Джулиан культивировал их и превозносил до такой степени, что создавалось впечатление, будто мы совершенно лишены посредственных и незавидных черт. Мне было очень приятно приспосабливаться к этому притягательному, пусть и не слишком правдивому образу, а впоследствии и сознавать, что я действительно в большей или меньшей мере приобрел черты того персонажа, которого так долго и мастерски изображал. Однако при этом я всегда отдавал себе отчет в том, что Джулиан отказывается воспринимать нас такими, какие мы есть, отказывается видеть в нас все выходящее за рамки той блестящей роли, которую он нам уготовил: et genis gratus, et corpore glabellus, et arte multiscius, et fortuna opulentus.[101] Думаю, этой избирательной слепотой, заслонявшей от него все наши личные проблемы, и объясняется тот факт, что даже сугубо житейские неурядицы Банни в его глазах выглядели исканиями смятенного духа.
He refused to see anything about any of us except our most engaging qualities, which he cultivated and magnified to the exclusion of all our tedious and less desirable ones. While I felt a delicious pleasure in adjusting myself to fit this attractive if inaccurate image – and, eventually, in finding that I had more or less become the character which for a long time I had so skillfully played – there was never any doubt that he did not wish to see us in our entirety, or see us, in fact, in anything other than the magnificent roles he had invented for us: genis grains, corpore glabelliis, arte multiscius, et fortuna opulentus – smooth-cheeked, soft-skinned, welleducated, and rich. It was his odd blindness, I think, to all problems of a personal nature which made him able at the end to transmute even Bunny's highly substantive troubles into spiritual ones.