Translation for "люблина" to english

Люблина

• lublin

Translation examples

lublin

Люблин Дилья (Албания)
Lublin Dilja (Albania)

Г-н Юрий Люблин
Mr. Yuri Lublin

E 373: Люблин - Ковель - Киев
E 373: Lublin - Kovel - Kyiv

Судья, окружной суд, Люблин, Польша
Judge, District Court, Lublin, Poland

E 372 Варшава - Люблин - Львов
E 372 Warszawa — Lublin — Lvov

E 373 Люблин - Ковель - Ровно
E 373 Lublin — Kovel — Rovno

НА ЗАДНЕМ ПЛАНЕ, ЛЮБЛИН
LUBLIN IN BACKGROUND

Мы поедем в Люблин.
We'll go to Lublin.

Мы были из Люблина.
We were from Lublin.

Мы направляемся в Люблин.
- The government has moved to Lublin.

Расскажу, когда приедем в Люблин.
I'II tell you when we get to Lublin.

В Люблине, как мы позже узнали...
We later learned that Lublin had a death camp, Majdanek.

Они сказали, что им нужны работники в Люблине.
They said they need workers for a plant in Lublin.

Мы с Вагнером едем в Люблин на три дня.
Wagner and I will be in Lublin for 3 days.

Хаупт был известен как Монстр из Майданека, концентрационного лагеря возле польского города Люблин.
Haupt was known as the Monster of Majdanek, a concentration camp near Lublin, Poland.

Леон Фелдхендлер добрался до Люблина, в Польше, где пребывал до освобождения.
Leon Feldhendler fought his way back to Lublin in Poland where he remained safe until the liberation.

Мама была из Лодзь, а папа из Люблин.
My mother was from Lodz and my father was from Lublin.

На Белосток, к русским, или в другую сторону. Они с Яцеком ехали на Люблин.
The Russians to Bialystok, or the other way, to Lublin.

Наверно, так говорили Зеер из Люблина, рабби Буним и рабби Коцкер.
That was probably how the Seer of Lublin, Rabbi Bunim, and the Kotzker spoke.

Я оставлю мир невинной девушкой, а ты валяешься с каждой шлюхой от Люблина до Лейпцига.
I left the world a pure virgin while you wallowed with every whore from Lublin to Leipzig.

Фотографии сняты бойцами Армии Крайовой, которые взломали эти вагоны, стоявшие на запасных путях между Замосцем и Люблином.
These pictures were taken by Home Army members who broke into these boxcars on a siding somewhere between Zamooeæ and Lublin.

Папа ведь родился в Люблине, когда еще город принадлежал русским, и там было много-много евреев, которые так много страдали от этих ужасных погромов.
Papa was born in Lublin when it belonged to the Russians and there were many, many Jews there who suffered from these terrible pogroms against them.

Помню, отец сначала что-то сказал про Люблин и какие он там видел погромы, а потом сказал: «Сначала шло с востока, теперь с запада.
I remember my father first said something about Lublin and the pogroms he had seen there, and then he said, 'First from the east, now from the west.

И снова – точно забыв, что однажды мне это уже рассказывала, а возможно, ей становилось легче после очередного горестного рассказа, – она принялась описывать, каким был ее отец в Люблине много лет назад, когда, рискуя жизнью, спасал евреев от русских погромщиков.
And once again--as if she had forgotten that she had already once told me, or perhaps because the repetition gave her some forlorn comfort--she sketched the portrait she imagined of her father, in Lublin many years before, saving Jews from a Russian pogrom at peril to his life.

Свобода – то как проститутка, то как святая – для каждого по-другому: для рабочего своя, для священника своя, для банкира своя, а для бедного заключенного в «лагере уничтожения»– как Освенцим, Люблин, Майданек, Нацвейлер и Штутхоф – совсем другая. Свободой было все, что находилось вне этого лагеря, не прекрасный божий мир, нет! В безграничной скромности арестанты пытались попасть всего-навсего в такое приятное место, как Бухенвальд или Дахау, в них и видели золотую свободу. Там не было опасности попасть в газовую камеру, там могли только избить до смерти. Там была тысячная грамма надежды спастись благодаря какому-либо невероятному случаю в отличие от абсолютной невозможности избежать смерти в «лагерях уничтожения». Боже мой, комиссар, дай нам бороться за то, чтобы свобода была для всех одинаковой, чтобы один не стыдился перед другим за свою свободу!
Sometimes freedom is a whore, sometimes a saint, she’s different for each person, one thing for a worker and another for a priest, another yet for a banker, and different again for a poor Jew in a death camp like Auschwitz, Lublin, Maidanek, Natzweiler, and Stutthof: There, freedom was everything that was outside that camp, but not God’s beautiful world, oh no, in our bound- less modesty all we hoped for was to be transferred back to so pleasant a place as Buchenwald or Dachau, which now looked like golden freedom itself, a camp where you didn’t run the danger of being gassed but just of being beaten to death, where you had a thousandth of a thousandth particle of hope to be saved by some improbable accident, as against the absolute certainty of death in the extermination camps. My God, Commissar, let us fight for a world where freedom means the same for everyone, where no one has to be ashamed of his freedom!