Translation for "щербеты" to english

Щербеты

• sherbets

Translation examples

sherbets

Вы ели щербет?
You guys eat sherbet?

Пожилые люди любят щербет!
Old people love sherbet!

Ты все еще любишь щербет?
You still like sherbet?

- А я не люблю щербет.
- I don't like sherbet.

Это... это лимонный щербет.
These are... these are lemon sherbets.

Соевый щербет и мятный чай.
Soybean sherbet and peppermint tea.

И четверть... лимонного щербета.
And a... a quarter of lemon sherbets, please.

Помню, ты любила радужный щербет.
You used to love rainbow sherbet, right?

Это лимонный щербет, вот что это.
That's a lemon sherbet, that is.

О, о, о, и немного щербета!
Oh, oh, oh, and some sherbet!

Сэм положил ложечку рядом с бокалом щербета.
Sam set his dessert spoon down next to the sherbet cup.

Будучи чем-то вроде щербета из застывших газов, кометы таковой не имеют.
As a sort of sherbet of frozen gases, comets didn't have any.

Местность болотистая, и земля устилается крошкой льда, как толченым щербетом.
Off the roads, it’s damp, so the ground is frosted over like sherbet.

После жаркого нам подали всего 8 или 9 других блюд, бульоны, щербеты да прочие мелочи.
After the roast there were only eight or nine other things, soups and sherbets and similar shilly-shallying.

Клоны убрали тарелки и внесли подносы с щербетом, кофе, тортами, плодами корабля-дерева и жидким шоколадом с Возрождения.
Crew clones swept away the dishes and brought dessert trays showcasing sherbets, coffees, treeship fruit, draums, tortes, and concoctions made of Renaissance chocolate.

Закончили они трапезу лимонным щербетом под шоколадным соусом, после чего почувствовали, что немного пресытились. — Ух, — произнесла Тара, — я бы могла так просидеть до вечера. А потом еще разок съесть то же самое.
By the time they had finished lunch, topped off with a dessert of lemon sherbet and chocolate sauce, both girls felt sated. “Whew! I could sit here for the rest of the afternoon,” said Tara. “Likewise.

Обычно он обходился самым минимумом слов, но в эти дни, когда я приходил помочь в магазине, он неизбежно отводил меня в сторонку - заманивая самосами, щербетом и возможностью побездельничать и без умолку тараторил.
Words weren’t his natural medium, but these days, when I went to help out in the shop, he inevitably took me aside — blackmailing me with samosas, sherbet fountains and the opportunity not to work — for an extended ear-bashing.

Скакал верхом еще до того, как смог дотянуться до педалей велосипеда. У него в пятилетнем возрасте был свой пони, и он до сих пор помнил, как приезжал верхом в деревню, чтобы купить на полпенса щербет в кондитерской мистера Сэма Гэйли.
He could ride before he could mount a bicycle, and had a pony of his own when he was five, and he could still remember riding the pony into the village to buy a halfpennyworth of sherbet powder from the sweetshop of old Mr. Sam Gailey.

Еще медленнее меняется техника. Наши прадеды без особого труда разобрались бы в нынешних пленочных схемах. Итак, пока я спал, Гегемония стала формально единой, Великая Сеть развернулась почти до нынешних пределов, Альтинг занял свое законное место в длинном ряду демократических институтов благодетельного деспотизма, ТехноЦентр отказался быть слугою человечества, но затем вновь предложил свои услуги – на сей раз в качестве союзника, а не раба, Бродяги скрылись в космической тьме, став нашей Немезидой… Но еще тогда, когда меня, замороженного в ледяном гробу, втискивали в трюм между свинячими потрохами и щербетом, давление уже подползало к критической черте, и без семи пядей во лбу можно было понять, во что все это выльется. Правда, исторический процесс воспринимается современниками как непрозрачная полупереваренная масса, в которой они барахтаются и которая разительно отличается от того, что увидит из дали лет историк.
devices change even less, plateau technologies common to us would be instantly identifiable—and operable!—to our great-grandfathers. So while I slept the Hegemony became a formal entity, the Worldweb was spun to something close to its final shape, the All Thing took its democratic place among the list of humanity’s benevolent despots, the TechnoCore seceded from human service and then offered its help as an ally rather than a slave, and the Ousters retreated to darkness and the role of Nemesis… but all these things had been creeping toward critical mass even before I was frozen into my ice coffin between the pork bellies and sherbet, and such obvious extensions of old trends took little effort to understand. Besides, history viewed from the inside is always a dark, digestive mess, far different from the easily recognizable cow viewed from afar by historians. My life was Heaven’s Gate and the minute-to-minute demands of survival there.