Translation for "штейнман" to english

Штейнман

• steinman

Translation examples

steinman

Ли, Штейнман и Ренальдо?
Lee, Steinman, and Renaldo?

Лайнус Штейнман улыбнулся.
Linus Steinman smiled.

Все прислушались, и тогда Лайнус Штейнман поднялся со стула и подошел к жердочке.
They listened for a moment, and then Linus Steinman rose from his chair and went to the perch.

Однако, как всегда, наблюдательные вышки в голове Лайнуса Штейнмана, оказались без дозорных.
As usual, though, the lookouts in the head of Linus Steinman had been left unmanned.

— Это очень мило. — Мальчик — сын некоего доктора Юлиуса Штейнмана, берлинского врача.
"That's very kind." "The boy is the son of a Dr. Julius Steinman, Berlin physician.

Бруно открыл рот, чтобы спеть о своем бессилии, злобе и ненависти к человеку, забравшему его от Лайнуса Штейнмана.
He opened his mouth to sing of his impotence, his anger, his hatred of the man who had taken him away from Linus Steinman.

— Похоже на стержень Штейнмана, — сказала Айлз, указывая на поясничный отдел позвоночника. — И видно хирургическое сращение L-2 и L-3.
“Looks like a Steinman pin,” said Isles. She pointed to the lumbar spine. “And she’s had a surgical fusion of L-2 and L- 3.”

— Господин Штейнман приехал к нам из Германии, — сказал мистер Пэникер, ученый, чей оксфордский выговор, к несчастью, оттенялся инородной напевностью.
"Master Steinman came to us from Germany," Mr. Pan-icker said. He was a learned man whose Oxford accent was tinged with a disappointed subcontinental lilt.

С помощью же Лайнуса Штейнмана, с течением дня становившегося все более расторопным, мальчика умного, ловкого и, к счастью, безоговорочно и изумительно молчаливого, он закончил работу в начале пятого.
With the help of Linus Steinman, increasingly competent as the day wore on, intelligent and handy and blessedly, staunchly, wonderfully free of conversation, he completed the work just after four in the afternoon.

— Мама, — сказал Бруно приглушенным голосом. Лайнус Штейнман посмотрел на попугая с глубокой нежностью, и это было единственное узнаваемое чувство, которое Паркинсу довелось наблюдать у мальчика.
"Mother," said the parrot, in his soft voice. Linus Steinman was looking at Bruno with the deep affection that was the only recognizable emotion Parkins had ever seen the boy express.

— Ну, на этот раз я предупреждаю вас заранее, господин Штейнман, — сказала она, наливая в тарелку мальчику бледно-зеленый суп-пюре с изумрудными крапинками. — Это холодный суп, он таким и должен быть.
"Now, I'm warning you well beforehand, this time, Master Steinman," she said as she ladled pale green cream, flecked with emerald, into the boy's bowl, "it's a cold soup and meant to be."