Similar context phrases
Translation examples
Маленький лорд Фаунтлерой, я нашёл тебе подружку.
Hey, Little Lord Fauntleroy, got you a girlfriend.
Нет, но ты разговариваешь, как маленький лорд Фаунтлерой.
No, but you're talking like you're Little Lord Fauntleroy.
У нас здесь маленький лорд Фаунтлерой, только спектакль хреновьIй.
We got little Lord Fauntleroy here, and the spectacle is disgusting.
Но маленький лорд Фаунтлерой не один из моих младших братьев.
But Little Lord Fauntleroy there is not one of my little brothers.
Есть партия, которую нужно возглавить и страна, которой нужно управлять, и когда до этого дойдет, это буду я или Фаунтлерой.
There's a party to lead and a country to run, and when it comes right down to it, it's me or Fauntleroy.
Метался по комнате, словно маленький лорд Фаунтлерой[72].
He flounced around his bedroom like Little Lord Fauntleroy.
На эти случаи он надевал джинсы, грязный свитер и великолепный парик типа «маленький лорд Фаунтлерой».
For these occasions he wore jeans, a dirty jacket, and an excellent wig of the Little Lord Fauntleroy type.
— Смотрите-ка, маленький лорд Фаунтлерой описывает свои добрые поступки! — издевательским тоном заявил он.
‘Well, if it isn’t little Lord Fauntleroy about his good deeds!’ he said provocatively.
— Послушайте, деточка, я маленький лорд Фаунтлерой, и ваша Добрая Фея одновременно, но вы ничего этого не знаете.
“Listen, lady,” I say. “I’m little Lord Fauntleroy an’ I’m your good fairy, but you don’t know it.
— Да, сэр. Спасибо, сэр. После его ухода меня охватывает стыд за то, как я себя вел: за мой страх перед тюрьмой; за мои манеры, словно я лорд Фаунтлерой; за мои коллаборационистские инстинкты — за все.
“Yes, sir; thank you, sir.” And after he leaves I am appalled by the way I have conducted myself: my terror of prison, my Lord Fauntleroy manners, my collaborationist instincts—and my shame over just about everything.
Да и я на их месте не захотел бы): дочка, девочка с острыми понятливыми чертами лица, похожая на персонажа из не очень страшной сказки, и мальчик, сын, Грегори, серьезный маленький Фаунтлерой[1] в сборчатой рубашке с воротником «паж» и все с тем же напряженным взглядом неуживчивого недовольства;
I wouldn't want me): the daughter, a girl with a sharp, knowing face like someone in a half-sinister fairy-tale, and the boy, the son, Gregory, a serious Fauntleroy defined by his frill shirt and pageboy collar, with that same taut look of angled distaste;
негритянка, сидя у постели, то давала ей нюхать этот флакончик, то обмахивала ее веером, в промежутках подходя к дверям, чтобы принять из рук Клити подносы, которые та приносила из кухни по приказу Джудит; Клити таскала их по лестнице вверх и вниз, хотя наверняка догадалась, даже если Джудит ей и не сказала, что та, кому она прислуживает, тоже негритянка, и тем не менее прислуживала этой негритянке с таким же усердием, с каким, время от времени выходя из кухни, разыскивала по всем комнатам нижнего этажа одинокого чужого мальчика, спокойно сидевшего на прямом жестком стуле в полутемной сумрачной библиотеке или гостиной, мальчика, наделенного четырьмя именами и одной шестнадцатой долей негритянской крови, одетого в .дорогие изысканные наряды, словно маленький лорд Фаунтлерой, — скованный необоримым ужасом, он смотрел на светло-коричневую женщину, которая подходила босиком к двери, вперяла в него угрюмый взор и приносила ему не печенье, а самые что ни на есть грубые кукурузные лепешки, намазанные столь же грубой патокой (да и те тайком — не потому, что мать или дуэнья возражали, нет, просто еды в доме хватало лишь на завтрак, обед и ужин); она давала ему эти лепешки, с трудом сдерживая ярость, совала их ему в руки, а однажды, застигнув его на дороге за воротами, где он играл с негритенком примерно одного с ним роста, она, не повышая голоса, жестоко изругала негритенка, а ему приказала вернуться в дом таким тоном, который казался еще холодней и страшнее оттого, что в нем не было ни тени злости или гнева.
She passed the rest of that week in the one remaining room in the house whose bed had linen sheets, passed it in bed, in the new lace and silk and satin negligees subdued to the mauve and lilac of mourning—that room airless and shuttered, impregnated behind the sagging closed blinds with the heavy fainting odor of her flesh, her days, her hours, her garments, of eau-de-cologne from the cloth upon her temples, of the crystal phial which the Negress alternated with the fan as she sat beside the bed between trips to the door to receive the trays which Clytie carried up the stairs Clytie, who did that fetching and carrying as Judith made her, who must have perceived whether Judith told her or not that it was another Negro whom she served, yet who served the Negress just as she would quit the kitchen from time to time and search the rooms downstairs until she found that little strange lonely boy sitting quietly on a straight hard chair in the dim and shadowy library or parlor, with his four names and his sixteenth-part black blood and his expensive esoteric Fauntleroy clothing who regarded with an aghast fatalistic terror the grim coffee-colored woman who would come on bare feet to the door and look in at him, who gave him not teacakes but the coarsest cornbread spread with as coarse molasses (this surreptitiously, not that the mother or the duenna might object, but because the household did not have food for eating between meals), gave it to him, thrust it at him with restrained savageness, and who found him one afternoon playing with a Negro boy about his own size in the road outside the gates and cursed the Negro child out of sight with level and deadly violence and sent him, the other, back to the house in a voice from which the very absence of vituperation or rage made it seem just that much more deadly and cold.
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test