Translation for "тирс" to english

Тирс

noun

• thyrsus

Translation examples

thyrsus noun

Что такое тирс?
What's a thyrsus?

Этот тирс - символ бога, Диониса.
The thyrsus is the symbol of the god Dionysus.

Помнишь — шкура молодого оленя, тирс, лягушачий язык?
You remember-fawnskins, thyrsus, tongue like a frog's."

Вакханки, фиады и менады, опоясанные леопардовыми шкурами, потрясали тирсами, увитыми плющом;
Bacchantes, Thyades, and Menads, girt with the dappled fawnskin, waved the thyrsus encircled with ivy.

С тирсом? — Что ты можешь знать о Дионисе? — сказал Генри, вскинув голову. — Что, по-твоему, мы видели — карикатуру?
Thyrsus?' 'How do you know what Dionysus is?' said Henry, a bit sharply. 'What do you think it was we saw?

Рядом с ним застыла мраморная пантера. А в левой руке Дионис сжимал тирс — жезл с еловой шишкой на конце. Его правая рука держала чашу с вином и была поднята, словно бог приветствовал всех проходящих мимо священного места.
Beside the taller god crouched a marble panther, and he held in his left hand his thyrsus staff, a rod with a pinecone at the end. His right hand was raised as if to confer a blessing upon passersby.

пожалуй, эпитет юмориста подходит ему, как никому другому, — писал Бодлер. — Так, свои рассуждения он сравнил однажды с тирсом — по сути, простой палкой, чье значение и магическое очарование зависят лишь от растительности, которой ее украшают». В двух знаменитых заметках (1827 и 1839), позже объединенных под названием «Об убийстве как разновидности изящного искусства», де Куинси пытается рассмотреть эту проблему «не с моральной стороны», как он сам говорит, а методом восприятия сверхчувственного, исключительно интеллектуального — сквозь призму большей или меньшей предрасположенности к убийству, которая проявляется у его исполнителей.
the term humorist can be applied to him more appropriately than to anyone else. At one point, he compares his own thought to a thyrsus, a simple rod that derives its entire physiognomy and charm from the complicated foliage entwined around it.’ In his two famous memoirs (1827 and 1839), published together as On Murder Considered as One of the Fine Arts, he attempts to lay hold of crime not, as he says, ‘by its moral handle,’ but in an extrasensory, wholly intellectual manner, and to consider it solely in function of the more or less remarkable gifts that it brings into play.