Translation for "ставиский" to english

Ставиский

• stavisky

Translation examples

stavisky

Все кончено, Ставиский.
It's over, Stavisky.

СТАВИСКИЙ, МОШЕННИК ВЕКА
Stavisky, Swindler of the Century

Узнаешь, когда прищучим Ставиского.
We'll see when Stavisky falls.

Ставиский покончил с собой.
Stavisky Commits Suicide with Revolver

-Ну что, Стелла? Как Ставиский? -Мошенник.
- So, Stella, this Stavisky?

Ты такой злой из-за Ставиского?
Is Stavisky making you grouchy?

Вы жена Ставиского, этого мошенника?
Are you Stavisky, the crook's wife?

И вот теперь люди начинают думать, что Стависки — не единственный мошенник во Франции, а всего лишь самый заметный.
But now ... the people are beginning to feel that Stavisky wasn't the only speculator in France, merely the most exhibitionistic.

Конечно, если это было политическое дело вроде аферы Ставиского,[4] то я ступил на опасную почву.
If this thing were a political business, like the Stavisky affair, then I might be walking very dangerously.

Ланьи и Стависки едва не опрокинули государство, но переворот шестого февраля заставил забыть об обоих.
Lagny and Stavisky almost brought the state down ... the coup of the sixth of February was nicely managed to make people forget about both.

Французы до сих пор не прощены — обратите внимание на ту горечь, что звучит и поныне в голосах ваших американских и английских друзей, а причина заключается в том, что французы сами не могут простить себе Ставиского, Блюма, линию Мажино, Петена, Лаваля, Дорио, даже Де Голля, [33] итальянцы тем временем охотно простили себе не только свои поражения, но и победы — Аддис-Абебу, Гернику, Албанию, Грецию, Муссолини и короля, вторжение во Францию и тайную капитуляцию после сдачи Сицилии.
The French are unforgiven—listen to the bitterness in the voices of your English and American friends, even to this day—because the French cannot bring themselves to forgive themselves for anything—not for Stavisky, not for Blum, not for the Maginot Line, Petain, Laval, Doriot, the Milice, not even for de Gaulle, while the Italians gaily forgive themselves not only for their defeats, but for their victories—for Addis Ababa as well as Guernica, for Albania and Greece, for Mussolini and the King, for the invasion of France and the secret surrender after Sicily.