Translation for "приделывать" to english

Приделывать

verb

• fasten
• put

Translation examples

put verb

Приделывают руку назад...
Put the arm back on the zombie...

Беру другой и приделываю...
I take the other one I put it...

Зачем приделывать к бомбе парашют?
Why would someone put a parachute on a bomb?

Приделываю голову орла к его телу.
Put the eagle head on the eagle.

Ту вещь приделывали через отверстия в мой череп?
That thing put holes in my skull?

Да! Хоть приделывай крючок и вешай на рождественскую елку.
I wanna put a hook in her and hang her from our Christmas tree.

Мой приятель приделывал бензопилу к своей винтовке вместо штыка.
My buddy Feisty just put a chainsaw on the end of his rifle, kind of like a bayonet.

Приделываю им крылья и устраиваю алтарь, как будто это небеса
I put wings on them and arrange an altar as though it were heaven.

Идиот. Вот к такому. Я беру один электрод и приделываю его сюда.
Like this, I take one electrode I put it here.

У них такие пальчики маленькие, что они гораздо быстрее приделывают застежки.
Their fingers are so little, they can put the snaps on much more quickly.

И тоже приделывали вот такие же карточки.
We even put cards like this, too.

То, что у нас то отрывают крылья, то приделывают их обратно.
The pulling off of our wings and then the putting back.

Приделывал к ним флюгеры, даже перья! Ничего не срабатывает.
Put vanes on them—even feathers! Nothing works.

Миссис Смит не стала бы приделывать вуаль к такой старой шляпе.
Mrs Smith would not, I think, have troubled to put an eye-veil on to so old a hat.

Она говорит, там сейчас кузнец приделывает им номера для скачек и ругается на чем свет стоит.
She says the blacksmith's there now, putting racing plates on them and swearing blue murder.

Он уже приделывал ей хвост, когда вдруг солнце вырвалось из-за туч с такой силой, что, казалось, все вокруг заскрипело, как старый рыбачий шлюп.
He was putting a hook on the tail when the sun came out with such strength that the light creaked like a fishing boat.

Вот ведь фигня какая! Даже это выведал черный сатана – прокурор, это и многое другое, и все вынюхивал, вынюхивал дальше, раскрывал все новые тайны, несмотря на все старания тайных агентов президентской службы безопасности, которые раскидывали повсюду паутину лжи и создавали всяческие препятствия на пути эритрейца. «Как вы думаете, мой генерал, не пора ли поохотиться на него на краю пропасти? Не пора ли поскользнуться его мулу?» Однако приказано было продолжать слежку, но ни в коем случае не покушаться на его личную безопасность, категорически было приказано обеспечить ему полную свободу действий, создавать все условия для выполнения эритрейцем его миссии. «Я настаиваю на этом, я требую этого, такова моя высшая воля, – выполняйте!» Отдавая такой приказ, он понимал, что идет на риск, ставит под угрозу миф о своей матери, миф о Бендисьон Альварадо, стараниями эритрейца вызывая ее подлинный образ из далекой дали тех времен, на которые наложено табу, образ женщины, которая в те времена была молода и полна желания, ходила босая, в лохмотьях, вынуждена была кормиться за счет своего передка, которая была столь же недурна собой, сколь и наивна, до того наивна и простодушна, что приделывала самым расхожим попугаям хвосты породистых петухов и выдавала этих попок за гуакамая, разукрашивала больных, теряющих перья кур веерами индюшачьих хвостов и пыталась убедить покупателей, что это райские птицы. Никто ей, разумеется, не верил, не было таких дураков, чтобы клюнуть на хитрости одинокой птичьей торговки, в тумане воскресных базаров щебетавшей, что тому, кто заплатит ей хоть песо за одну птицу, всех остальных птиц она отдаст даром.
chicks painted as nightingales, golden toucans, goatsuckers disguised as peacocks to trick mountain people on the funereal Sundays of upland fairs, she would sit there, father, in the glow of the bonfires, waiting for someone to do her the charity of going to bed with her on the wineskins full of molasses in the back of the store, in order to eat, father, only in order to eat, because no one was such a mountain hick as to buy those cheap goods of hers that faded with the first rain and fell apart when they walked, only she was so innocent, father, holy benediction of the birds, or of the barrens, as you wish, because no one knew for certain what her name was then or when she started calling herself Bendición Alvarado which couldn't have been her original name because it's not a name from these parts but for coastal people, what a mess, even that had been checked on by Satan's slippery prosecutor who was uncovering and digging out everything in spite of the presidential security thugs who tangled up the thread of the truth on him and put invisible barriers in his way, what do you think, general sir, they could hound him off a cliff like a deer, they could make his mule stumble on him, he stopped that with the personal order to watch him but to maintain his physical integrity repeat maintain physical integrity permitting absolute freedom all facilities fulfilling his mission by command without appeal from this highest authority obey carry out, signed I, and he repeated, I myself, conscious of the fact that with that decision he was taking on the terrible risk of learning the true image of his mother Bendición Alvarado during the forbidden times when she was still young, was languid, went about dressed in rags, barefoot, and had to use her lower parts in order to eat, but she was beautiful, father, and she was so innocent that she fitted out the cheapest lory parrots with tails from the finest cocks to make them pass for macaws, she repaired crippled hens with turkey-feather fans and sold them as birds of paradise, no one believed it, of course, no one was innocent enough to fall into the snare oi the solitary birdwoman who whispered about in the mist of Sunday marketplaces to see who would say one and take her for nothing, because everybody on the