Translation for "пальмерстон" to english

Пальмерстон

• palmerston

Translation examples

palmerston

Как говаривал бывший британский министр иностранных дел лорд Пальмерстон, он всегда говорит послам правду, потому что знает, что они ему не поверят.
A former British Foreign Secretary, Lord Palmerston, used to say that he always told ambassadors the truth because he knew they would not believe it.

Хочется верить, что не только лорд Пальмерстон, министр иностранных дел, будет присутствовать, но также сэр Роберт Пиль, который, как вы знаете, сэр, - тори.
I believe that not only will Lord Palmerston, the Foreign Secretary, be attending, but also Sir Robert Peel, who as you know, sir, is a Tory.

Ну-с, Настенька, вот вам два головные убора: сей пальмерстон (он достал из угла исковерканную круглую шляпу Раскольникова, которую, неизвестно почему, назвал пальмерстоном)[23] или сия ювелирская вещица?
Well, Nastenka, here's two examples of headgear for you: this Palmerston” (he took from the corner Raskolnikov's battered top hat, which for some unknown reason he called a Palmerston), “and this piece of jewelrywork.

— Тогда лорд Пальмерстон[20] заявил, что если правительство Греции не примет должные меры по делу дона Пасифико…[21] Она сказала: — Деточка, у меня такая головная боль, давай, пожалуй, кончим на сегодня. — Хорошо. У меня голова тоже побаливает.
'And so Lord Palmerston said if the Greek Government didn't do right to Don Pacifico ...' She said: My darling, I've got such a headache I think we must stop today.

Министр, сдержанный и проницательный дипломат английской складки, внучатый племянник лорда Пальмерстона, князь д'Атис на очень хорошем счету и во Французской академии, и в министерстве иностранных дел. Говорят, что он единственный из наших поверенных в делах, которому Бисмарк не решался смотреть прямо в глаза.
He is high in the service, has a close, mysterious, English air which reminds you that he is Lord Palmerston's great-nephew, and is in high repute at the Institute and on the Quai d'Orsay. He is said to be the only French diplomatist whom Bismarck never dared to look in the face.

Убери, пожалуйста, книги. — Эти тоненькие, потрепанные книжонки им высылала по почте фирма «Домашнее обучение» на Патерностер-роуд. Полный курс наук, начинающийся разделом «Чтение без слез», постепенно доходил до Билля о реформе,[22] лорда Пальмерстона и поэзии Виктора Гюго.
Would you mind putting the books away? The little shabby books had come by post from a firm in Paternoster Row called Private Tutorials, Ltd.-a whole education which began with Reading without Tears and went methodically on to the Reform Bill and Lord Palmerston and the poems of Victor Hugo.

Посол Пальмерстон, один из последних дипломатов, вручивших ему свои верительные грамоты, рассказал в своих запрещенных в нашей стране мемуарах, что трудно было представить себе более глубокого старика, рассказал о том невообразимом беспорядке, который царил в президентском дворце: «Мне приходилось обходить горы выброшенных бумаг, горы коровьих лепешек и собачьего кала. В коридорах гнили собачьи объедки, здесь же дремали сами собаки. Ни один человек из тех, кто сидел в служебных помещениях, не мог ответить ни на один мой вопрос, и мне пришлось обратиться к прокаженным и паралитикам, которые к тому времени занимали жилые покои, с просьбой указать мне дорогу в зал государственного совета. В зале том бродили куры и пытались клевать колосья изображенных на гобеленах пшеничных полей, а какая-то корова рвала холст с изображением епископа, явно намереваясь его сожрать. Что же касается президента, то я тотчас догадался, что он глух как пень.
Ambassador Palmerston, one of the last diplo-mats to present his credentials, told in his banned memoirs that it was impossible to conceive of old age as advanced as his or of a state of disorder and neglect as in that government house where he had to make his way through a dungheap of paper scraps and animal shit and the remains of the meals of dogs who slept in the halls, no one could give me any information about anything in tax bureaus or offices and I was forced to have recourse to the lepers and cripples who had already invaded the first part of the private quarters and who showed me the way to the reception room where the hens were pecking at the illusory wheat fields on the tapestries and a cow was pulling down the canvas with the portrait of an archbishop so she could eat it, and I realized at once that he was as deaf as a post not only because I would ask him about one thing and he would answer about another but also because it grieved him that