Translation for "европеизированный" to english

Европеизированный

verb

• westernize

Translation examples

westernize verb

Европеизировались, с сыном не общаются, приводов не было.
Westernized, estranged from their son, they're blindsided by elders.

В те годы молодые представительницы богатых европеизированных семейств, поучившись в Европе, изредка нарушали запрет, связанный с девственностью, и отдавались своим возлюбленным.
Little by little sophisticated girls from wealthy Westernized families who had spent time in Europe were beginning to break this taboo and sleep with their boyfriends before marriage.

Но, если в те годы девушка решалась до свадьбы «пойти с мужчиной до конца», это имело большое значение и оказывалось чревато самыми серьезными последствиями — даже в европеизированных и состоятельных кругах Стабмула.
But in those days, even in Istanbul ’s most affluent Westernized circles, a young girl who surrendered her chastity before marriage could still expect to be judged in certain ways and to face the following consequences:

Они вошли в моду в Стамбуле в конце XIX века, появившись в особняках европеизированных пашей и богатых иноверцев, и обычно отличались богатым декором, имели красивый завод, гири и маятник.
Wall clocks first came into fashion in Istanbul at the end of the nineteenth century, when Westernized pashas and wealthy non-Muslims began to furnish their homes with large wall clocks much more ornate than these, with weights and pendulums and winders.

Шаман — это почти всегда мужчина, индеец, одетый в немыслимый наряд "европеизированного" типа. На улице, в толпе, он ничем не выделяется среди прочих людей. Однако шаману известно очень многое о растительной медицине джунглей.
The shaman is almost always a man, dressed in the nondescript Westernized clothes of the villages. You wouldn’t notice anything particularly special about him if you passed him in the street, but he knows a great deal about the plant medicines of the jungle and how they may best be harnessed for the benefit of human beings.

Сейчас, когда прошло так много лет, я понимаю, что в годы нашей молодости круг состоятельных и европеизированных людей Стамбула был весьма узким. Все друг друга знали, все сплетничали друг о друге. Вон идет семья оливкового и мыльного фабриканта Халиса из Айвалыка, мама с ними дружила, когда водила нас с братом, совсем маленьких, в парк Мачка играть в песочнице. Вон их невестка с невероятно длинным, как у всего семейства, подбородком (тут виновато смешение линий внутри рода!) и их сыновья, у которых подбородки еще длиннее... Вот и Кова Кадри с дочерьми — отец служил с ним в армии, а мы с братом ходим с ним на футбол. Он бывший вратарь, теперь импортер автомобилей. На дочерях сверкают и переливаются серьги, браслеты, ожерелья, кольца...
It is only now, so many years later, as I recall each and every person who came through those revolving doors, that I realize how insular and intimate was this circle of rich, Westernized families, and how familiar we all were with everyone else’s business. There was the Halis boy, known to us since the days when my mother would take us to Maçka Park to play with our pails and shovels, and whose family fortune in olive oil and soap from Ayvalık did not prevent him from taking a wife with the same lantern jaw as everyone else in his clan (“inbreeding!” my mother charged)… There was Kadri the Sieve, my father’s friend from the army, and mine from football matches, the former goalkeeper and now a car salesman, arriving with his daughters, each glittering with earrings, bracelets, necklaces, and rings… The thick-necked son of a former president, who had gone into business and blackened his good name with corruption, arriving with his elegant wife… And Doctor Barbut, who’d taken out the tonsils of every member of Istanbul society in the days when that operation was still fashionable-it wasn’t just me but hundreds of other children as well who went into a panic at the mere sight of his briefcase and camel-hair coat…