Translation for "габельсбергер" to english

Габельсбергер

• gabelsberger

Translation examples

gabelsberger

Это стенографическая система Габельсбергера-Ноэ, быстрая, как молния.
Gabelsberger shorthand. I was fast as lightning,

Прославленный германский метод стенографирования (метод Габельсбергера), который она освоила в шестнадцатилетнем возрасте в Кракове и которым часто пользовалась, помогая отцу, с удивительной легкостью восстановился в ее памяти, хотя она и не стенографировала несколько лет;
The venerable German shorthand method (Gabelsberger) which she had learned at the age of sixteen in Cracow, and had employed so often in the service of her father, had come back to her with remarkable ease after several years' disuse;

Таким образом, ей в лицо словно ударил яркий свет взошедшего солнца, когда отец велел ей сначала застенографировать по системе Габельсбергера, а потом отпечатать на машинке на польском и немецком языках весь текст своего шедевра: «Еврейский вопрос в Польше…» – и так далее, квинтэссенцию своей пропитанной ненавистью философии.
Thus she was in the position of having drawn upon her like flooding sunrise itself the whole culminating design of his hate-drenched philosophy when he made her take down in Gabelsberger shorthand, then transcribe on the typewriter in Polish and German, the entire text of his chef d'oeuvre: Poland's Jewish Problem, etc.

Софи не могла бы сказать наверняка, но ей даже показалось, что она почувствовала сейчас теплый оттенок в его голосе, словно он вдруг обратился к ней, к определенному человеческому существу, а не к работнице-рабыне – eine schmutzige Polin,[172] отобранной из скопища больных и умирающих муравьев благодаря немыслимому везению (или божьей милости, как Софи иной раз благочестиво думала) и в силу того, что она одна из очень немногих, а может быть, и единственная среди узниц свободно владела двумя языками, польским и немецким, умела печатать на обоих языках и стенографировать по методу Габельсбергера.
She could not be sure, but she even thought she detected a trace of warmth in his voice now as if he were suddenly speaking to her, an identifiable human being, rather than to a slave laborer, eine schmutzige Polin, plucked out of the swarm of diseased and dying ants through incredible luck (or by the grace of God, she sometimes devoutly reflected) and by virtue of the fact that she was doubtless one of the very few prisoners, if not the only one, who, bilingual in Polish and German, was also proficient on the typewriter in both languages and knew Gabelsberger shorthand.