Similar context phrases
Translation examples
Наш взгляд на эволюцию этой проблематики на КР напоминает нам строку из книги Э.М. Форстера "Александрия: история и путеводный справочник", где он пишет: "По мере увядания интеллекта александрийцев их ереси обретали все более казуистический характер".
Our view of the evolution of this file in the CD reminds us of E.M. Forster's line in his book Alexandria: A History and a Guide, in which he states: “As the minds of the Alexandrians decayed, their heresies became more and more technical”.
– Нет, но что, если александрийцы правы? – спросил Аргирос.
“No,” Argyros agreed, “but what if the Alexandrians are right?”
Аргирос понял, почему был проникнут ужасом голос александрийца.
Argyros understood the horror that came into the Alexandrian’s voice at the prospect.
– Александрийцы, искушенные в искусстве алхимии, называют его Философским Камнем.
"The Alexandrians, who practice the art of alchemy, would call it the Philosopher's Stone.
Он поклонился, повернулся к выходу и позволил себе улыбнуться только тогда, когда оказался спиной к александрийцу.
He bowed his way out of Dekanos’ office, and did not grin until his back was to the Alexandrian.
Александрийцы во главе с самим Арсакием прибыли в имперскую столицу последними из важных гостей.
The Alexandrian contingent, led by Arsakios himself, was the last sizable one to reach the imperial capital.
Как и все александрийцы, которых встречал Аргирос, они мастерски делали вид, что упоминание столицы не производит на них никакого впечатления.
Like the other Alexandrians Argyros had met, they made a good game show of looking unimpressed at the mention of the capital.
(Александрийцы советуют остерегаться рыжих женщин, но доверять рыжеволосым мужчинам.) И действительно, когда повествование коснулось Суллы, выставив его в неприглядном свете, Руф, казалось, весь светился тихой радостью.
(Red hair on a woman is a warning, the Alexandrians say, but put your trust in a redheaded man.) Indeed, when the tale turned to Sulla and cast him in a poor light, Rufus seemed quietly pleased.
– Если они поступят так, разве они не выйдут за пределы того, что вы, александрийцы, готовы терпеть в рамках права на анахорезис? – спросил магистр. – Тогда вы сможете использовать любую подручную силу без особых опасений, что город охватит восстание.
“If they do that, would they not have gone beyond the bounds even of what you Alexandrians tolerate in an anakhoresis?” he asked. “You could then use whatever force you had to with less fear of bringing the whole city to the point of insurrection.”
Он не желал, чтобы Доротея подумала, будто он не так счастлив, как должен быть счастлив в глазах света ее избранник, а в ее юной доверчивости и почитании он обретал опору для себя: ему нравилось пробуждать в ней все новый интерес, потому что этот интерес служил ему ободрением — разговаривая с ней, он излагал свои замыслы и планы с безмятежной уверенностью наставника и хотя бы ненадолго избавлялся от тех незримых холодных ценителей, которые, точно призрачные тени Тартара, окружали его в долгие часы тяжкого невдохновенного труда. Ибо Доротея, образование которой почти исчерпывалось кукольной историей мира в переложении для молодых девиц, обнаруживала в рассказах мистера Кейсобона о его великой книге столько нового и важного для себя, что эти откровения, это удивительное знакомство со стоиками и александрийцами, чьи идеи в чем-то походили на ее собственные, на время заставили ее забыть о постоянных поисках той всеохватывающей теории, которая должна была прочно соединить ее жизнь и ее доктрину с этим необыкновенным прошлым и установить связь между самыми дальними источниками знания, и ее собственными поступками.
He could not but wish that Dorothea should think him not less happy than the world would expect her successful suitor to be; and in relation to his authorship he leaned on her young trust and veneration, he liked to draw forth her fresh interest in listening, as a means of encouragement to himself: in talking to her he presented all his performance and intention with the reflected confidence of the pedagogue, and rid himself for the time of that chilling ideal audience which crowded his laborious uncreative hours with the vaporous pressure of Tartarean shades. For to Dorothea, after that toy-box history of the world adapted to young ladies which had made the chief part of her education, Mr. Casaubon's talk about his great book was full of new vistas; and this sense of revelation, this surprise of a nearer introduction to Stoics and Alexandrians, as people who had ideas not totally unlike her own, kept in abeyance for the time her usual eagerness for a binding theory which could bring her own life and doctrine into strict connection with that amazing past, and give the remotest sources of knowledge some bearing on her actions.
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test