Translation for "христианский брат" to english
Similar context phrases
Translation examples
Христианские братья — это учреждение образования,
The Christian Brothers are an educational institution
У Христианских Братьев хорошая история преподавания.
The Christian Brothers have a fine history of education.
Я чувствую себя почти как дома, мой христианский брат.
I almost feel at home here, my Christian brother.
Христианский Брат, который закрыл дверь перед моим носом.
What do you want? The Christian Brother who closed the door in my face.
Наши христианские братья по всему Дунаю, Болгары и сербы, были разбиты.
Our Christian brothers from across the Danube, the Bulgarians and the Serbs, were defeated.
Она называется "Коричневые ботинки", и она для всех христианских братьев и всех хулиганов, которых вы знали.
This is called "Brown Shoes," and it's for every Christian Brother and every bully you ever knew.
— Христианские Братья, Конор, это учреждение католической церкви с собственной системой образования и систематического избиения своих учеников.
- The Christian Brothers, Conor, are an order of the Catholic Church self-appointed in their education formation and systematic beating of their young charges.
...решительно необходимо, чтобы мы вмешались через различные организации по помощи и благотворительности, дабы вызволить наших христианских братьев и сестер из этих лагерей...
fully recommend that we intervene through a variety of relief and charitable organizations to salvage our Christian brothers and sisters in these camps.
Я, знаете, a fortiori разочарован, ибо здесь нет ни бенедиктина, ни вина траппистов, одна лишь святая водица со святым душком «Христианских братьев».
You know I am a fortiori disappointed because there's no Benedictine or Trappist wine, only Christian Brothers holy waters and spirits around here.
Странный был заказ в этих охотничьих краях, стране виски, но бармен покопался, выудил старую бутылку портвейна «Христианские братья», налил нам два широких винных бокала (Морли вообще непьющий), мы с Джефи выпили, и нам стало хорошо.
The port was a strange request in the whisky country of hunters but the bartender rousted up an odd bottle of Christian Brothers port and poured us two shots in wide wineglasses (Morley a teetotaler actually) and Japhy and I drank and felt it fine. "Ah,"
"Если бы я был сейчас в Фриско", размышлял я сидя в кресле во время моих вечерних одиночеств, "То купил бы четвертушку портвейна Христианские Братья или какой-нибудь другой превосходной особой марки, пошел бы к себе в чайнатаунскую комнату и там перелил бы полбутылки во флягу, запихнул бы ее в карман и пошел бродить по маленьким улочкам Чайнатауна наблюдать за детьми, маленькими совершенно счастливыми китайчатами, чьи маленькие ручонки тонут в ладонях родителей, я смотрел бы на мясные лавки и видел как отрешенные дзенские мясники рубят куриные шеи, я вглядывался бы как вода в витрине пузырится на глазурных боках великолепных копченых гусей, я бродил бы повсюду, постоял бы на углу Итальянского Бродвея чтобы ощутить течение здешней жизни, синее небо и белые облака проплывали бы у меня над головой, я вернулся бы назад и зашел бы с флягой в кармане на китайский фильм, сидел бы и пил из нее (а начал бы с этого времени, с 17.00) три часа наблюдал бы причудливые сцены, неслыханные диалоги и развитие сюжета и может кто-нибудь из китайцев увидел бы меня потягивающего из фляги и подумал бы, "Ага, пьяный белый человек в китайском кино" и в 8 вечера я вышел бы в синие сумерки со сверкающими огнями Сан-Франциско и всеми этими волшебными горами вокруг, теперь я долил бы доверху свою флягу в номере отеля и тогда вышел бы уже на настоящую большую прогулку по городу, чтобы нагулять аппетит для полуночного празднества в одном из отсеков изумительного старого ресторана Сан-Хьонг-Ханг - я рванул бы через гору, через Телеграфную, и прямиком вниз к железнодорожным путям, где я знаю одно местечко в узком переулочке, там можно сидеть, пить и созерцать большой черный утес, у него самые настоящие магические вибрации, отсылающие в ночь сонмы посланий священного света, я знаю, я уже пробовал это - и потом, отхлебывая, потягивая и вновь завинчивая флягу, я иду в одиночестве по Эмбаркадеро через Рыбачью Пристань, где ресторанчики на каждом шагу и где тюлени разбивают мне сердце своими кашляющими любовными криками, я иду мимо лотков с креветками и выхожу отсюда, минуя последние корабельные мачты в доках, потом вверх по Ван-Нэсс, потом опять вниз в Тендерлойн[6] - мигающие козырьки над входами и бары с вишневыми коктейлями, всевозможные помятые личности, старые расслабленные блондинки-алкоголички спотыкаясь ковыляют к винным лавкам - потом иду (вино почти закончилось, а я пьян и счастлив) вниз по большой и шумной Маркет-стрит с ее кабацкой мешаниной моряков, киношек и фонтанчиков с содовой, пересекаю аллею и попадаю в Скид Роу[7] (приканчивая мое вино здесь среди похабных старых подъездов, пахнущих мочой, разрисованных и раздолбанных сотнями тысяч горестных душ, одетых в поношенную одежду из магазинов Доброй Воли) (теми же постаревшими мальчишками, что скитаются на товарняках и бережно хранят листочки бумаги, на которых всегда какая-нибудь молитва или философская премудрость) - Вино закончилось, я начинаю петь и негромко похлопывать в ладоши в такт своим шагам всю дорогу вдоль по Кирни домой в Чайнатаун, уже почти полночь и я сижу в чайнатаунском парке на темной скамейке, дышу воздухом и пью глядя на соблазнительно манящие неоновые огни моего ресторана мерцающие на маленькой улице, время от времени безумные алкаши проходят в темноте в поисках стоящих на земле полувыпитых бутылок, или окурков, и напротив через Кирни видны полицейские в синем, входящие и выходящие из большого коричневого здания тюрьмы - Затем я иду в свой ресторан, делаю заказ из китайского меню, и сразу же они приносят мне копченую рыбу, приправленных карри цыплят, бесподобные пироги с гусятиной, невероятно тонкие и изящные серебряные тарелки (с рукоятками) в которых дымятся настоящие шедевры, можно поднять крышку, увидеть и оценить аромат с чайником, чашкой, ах, я ем - и ем - до полуночи - и может потом за чашкой чая сижу и пишу письмо своей любимой Ма, говоря ей - затем, закончив, я иду либо спать либо в наш бар, "Местечко", найти всю нашу команду и надраться вместе с ними... 20
I think in my chair in the late aftersolitudes, “I’d buy a great big quart of Christian Brothers Port or some other excellent special brand and go up to my Chinatown room and empty half its contents in an empty pint, stick that in my pocket, and take off, around the little streets of Chinatown watching the children, the little Chinese children so happy with their little hands in their parents’ wrapt, I’d look in grocery stores and see the noncommittal Zen butchers cutting the necks of chickens, I’d gaze water mouthed at the beautiful glazed cured roasted ducks in the window, I’d wander around, stand on the corner of Italian Broadway too, to get the feel of life, blue skies and white clouds above, I’d go back and into the Chinese movie with my pint and sit there drinking it (from now, 5 P.M.) three hours digging the weird scenes and unheard-of dialogs and developments and maybe some of the Chinese would see me drink-a-pint and they’d think “Ah, a drunken white man in the Chinese movie”—at 8 I’d come out to a blue dusk with sparkling lights of San Francisco on all the magic hills around, now I’d refill my pint in the hotel room and really take off for a long hike around the city, to work up an appetite for my midnight feast in a booth in Sun Heung Hung’s marvelous old restaurant—I’d strike over the hill, over Telegraph, and right down to the rail spur where I know a place in a narrow alley where I can sit and drink and wallgaze a vast black cliff that has magic vibratory properties that send back messages of swarming holy light in the night, I know I tried it—then, drinking, sipping, re-capping the bottle, I walk the lonely way along the Embarcadero through Fisherman’s Wharf restaurant areas where the seals break my heart with their coughing cries of love, I go, past shrimp counters, out, past the masts of the last docked ships, and then up Van Ness and over and down into the Tenderloin—the winking marquees and bars with cocktail cherrysticks, the sallow characters the old alcoholic blondes stumbling to the liquor store in slacks—then I go (wine almost gone and me high and glad) down main arterial Market Street and the honkytonk of sailors, movies, and sodafountains, across the alley and into Skid Row (finishing my wine there, among scabrous old doorways chalked and be-pissed and glass-crashed by a hundred thousand grieving souls in Goodwill rags) (the same old boys who roam the freights and cling to little bits of paper on which you always find some kind of prayer or philosophy)—Wine finished, I go singing and handclapping quietly to the beat of my feet all the way up Kearney back to Chinatown, almost midnight now, and I sit in the Chinatown park on a dark bench and take the air, drinking in the sight of the foody delicious neons of my restaurant blinking in the little street, occasionally crazy drunks go by in the dark looking for half finished bottles on the ground, or, butts, and across Kearney there you see the blue cops goin in and out of the big gray jailhouse—Then I go in my restaurant, order from the Chinese menu, and instantly they bring me smoked fish, curried chicken, fabulous duck cakes, unbelievably delicious and delicate silver platters (on stems) containing steaming marvels, that you raise the cover off and look and sniff—with tea pot, cup, ah I eat—and eat—till midnight—maybe then over tea write a letter to beloved Ma, telling her—then, done, I either go to bed or to our bar, The Place, to find the gang and get drunk …
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test