Translation examples
(А также между буддийской самбхогакайей и индуистским тонким телом и между нирманакайей и грубым телом.)
(And likewise, similarities between the Buddhist Sambhogakaya and Hindu subtle body, and the Nirmanakaya and gross body.)
Вы достигаете Нирманакайи (тела формы), но не Самхогакайи (тонкой сферы), Дхармакайи (каузальной Пустоты) и Свабхавикайи (недвойственной Таковости).
You will get the Nirmanakaya (form body), but not the Sambhogakaya (subtle realm) and not the Dharmakaya (causal Emptiness) and not the Svabhavikakaya (nondual Suchness).
(Кажется, экопсихология привлекает некоторых буддистов, но они должны отдавать себе отчет в том, что она имеет дело только с Нирманакайей и не учитывает Самбхогакайю, Дхармакайю и Свабхавикакайю.)
(Some Buddhists seem drawn to ecopsychology, but they should realize that it deals only with the Nirmanakaya, and leaves out the Sambhogakaya, the Dharmakaya, and the Svabhavikakaya.)
Так оно есть — природа, ум и дух — Нирманакайя, Самбхогакайя и Дхармакайя — грубое, тонкое и каузальное — это вечная троица в лоне Космоса, никогда не утерянная, никогда не найденная.
So it is—nature, mind, and spirit—Nirmanakaya, Sambhogakaya, and Dharmakaya—gross, subtle, and causal—are an eternal trinity in the folds of the Kosmos, never lost, never found.
Мы могли бы предположительно сказать, что Нирманакайя каждого духовника постигало Дхармакайю Христа через Самбхогакайю преображающего пламени Святого Духа, если не проводить слишком точной аналогии.
We might charitably say that the Nirmanakaya of each pneumatic realized the Dharmakaya of Christ via the Sambhogakaya of the transformative fire of the Holy Ghost—not to put too fine a point on it.
в завершение длинной беседы, пока Орлиный Нос петляет по изгибам дороги, никто из них не отзывается, мертвая тишина, и я молодой Шаман получаю наставление Трех Старых Шаманов хранить тишину, потому что ничто не имеет значения и все мы Бессмертные Будды Познавшие Тишину, поэтому я затыкаюсь и настает долгая тишина пока надежная машина скрежещет вперед и я переправляюсь к другому берегу Буддами Нирманакайей, Самбхогакайей и Дхармакайей, всей Троицей которые суть Одно, моя рука свешивается за дверь с правой стороны и ветер дует мне в лицо и (с чувством счастливого возбуждения от вида Дороги после проведенных среди скал месяцев) я вглядываюсь в каждый маленький коттеджик и деревья и луг вдоль дороги, аккуратный маленький мирок который Господь воздвиг нам для разглядывания и путешествий внутри этого кино, тот самый суровый мир который исторгнет дыхание из наших грудных клеток и уложит когда-нибудь нас окоченевших в могилу, и мы не станем жаловаться (ведь жаловаться не стоит) - чеховский ангел тишины и печали пролетел над нашей машиной - Мы въезжаем в старый Конкрит, пересекаем узкий мост и вот мы среди кафкианских серых цементных заводов и подъемников для бадей с цементом тянущихся целую милю, заезжаем на цементную[17] горку затем припаркованные маленькие Американские машины, вдоль по монашеской деревенского вида Главной улицы с жарко посверкивающими окнами бесцветных лавок, типа "Все за 5-10$", женщины в хлопковых платьях покупающие всякую всячину, старые фермеры почесывающие себе ляжки в продуктовых лавках, скобяная лавка, люди в темных очках у Почты, декорации которые я буду видеть до самых границ Феллахской[18] Мексики - декорации сквозь которые мне предстоит ехать стопом и от которых беречь свой рюкзак (два месяца назад на трассе старый толстый ковбой в грузовике с гравием намеренно пытался наехать на мой рюкзак, я успел оттащить его назад, он только ухмыльнулся)(я погрозил ему кулаком чтобы он вернулся, и слава богу он ничего не видел, а то было бы как в песенке "И вот теперь он в тюряге сидит, парнишка по кличке Бродяга Боб, немало он пил, воровал и дурил, и вот теперь он в тюряге сидит") (и я вовсе не беглый каторжник в отчаянной широкополой ковбойско-мексиканской шляпе, который свернет себе самокрутку в захолустном баре, всадит перо в бок бармену и отправится себе в Старую Мексику) (в Монтерей или Мацатлан лучше всего) - Трое старикашек высаживают меня около Седро-Вулли, откуда я могу стопить на 99-ю - Спасибо им
to cap a long talk, as Hawknose veers the curves, none of them reply, dead silence, and I young Witchdoctor have been instructed by the Three Old Witchdoctors to keep silent, for nothing matters, we’re all Immortal Buddhas Who Know Silence, so I clam up, and there’s a long silence as the good car zings along and I am being ferried to the other shore by Nirmanakaya, Smaboghakaya and Dharmakaya Buddhas all Three, really One, with my arm draped over the right hand door and the wind blowing in my face (and from sensitation-excitement of seeing the Road after months among rocks) I dig every little cottage and tree and meadow along the way, the cute little world God’s whupped up for us to see and travel and movie-in, the selfsame harsh world that will wring our breath from our chests and lay us in deadened tombs at last, and us no complain (or better not)—Chekhov’s angel of silence and sadness flies over our car—Here we come into old Concrete and cross a narrow bridge and there’s all the Kafkaean gray cement factories and lifts for concrete buckets a mile long into the concrete mountain—then the little American parked cars aslant of monastic countryfied Main Street, with hot flashing windows of dull stores, Five & Tens, women in cotton dresses buying packages, old farmers pitting on their haunches at the feed store, the hardware store, people in dark glasses in the Post Office, scenes I’ll see clear down to the borders of Fellaheen Mexico—scenes I’ll have to hitch hike through and protect my pack through (in Grant’s Pass Oregon two months before fat old cowboy driving a gravel truck deliberately tried to run over my rucksack in the road, I pulled it back just in time, he just grinned) (I waved at him to come back, with my fist, thank’ God he didn’t see me, twoulda been “He’s in the jailhouse now, fellow called Ramblin Bob, usta drink and gamble and rob, he’s in the jailhouse now”) (and me no escapee with broadbrimmed cowboy desolate Mexicano hat, rolling cigarettes in the honkytonk saloon, then fork a hoss and head for Old Mexico) (Monterey, Mazatlán preferably)—The three old geezers ball me down to outside Sedro-Woolley where I get off to hitch to 99—Thank them—
How many English words do you know?
Test your English vocabulary size, and measure how many words you know.
Online Test