Translation for "маринованная свекла" to english

Маринованная свекла

• pickled beets

Translation examples

pickled beets

Я мариновал свеклу, мариновал масло...
I've pickled beets, pickled peanut butter.

В борще было слишком много уксуса, и по вкусу он напоминал маринованную свеклу.
The borscht was vinegary, and tasted like pickled beets.

Женщина, продававшая на рынке Перфила травяные корзиночки с пиявками и маринованную свеклу, отнеслась к тетушке Лука с сочувствием.
THE WOMAN WHO sold leech grass baskets and pickled beets in the Perfil market took pity on Onion’s aunt.

– Главное, что они не тронули мою маринованную свеклу. На кухне Кэрри огляделась, дабы убедиться, что все в полном порядке. – Я хочу принять душ. Горячий душ. Составишь мне компанию?
“Long as they leave my pickled beets alone.” In the kitchen, Carrie said, “Me for a shower. A warm shower. You too?”

Не успела Нарцисса вернуться на свое место, как снова появился Саймон, на этот раз в сопровождении Айсома, и в течение нескольких минут они сновали из кухни в столовую и обратно с блюдами, на которых красовалась жареная индейка, копченый окорок, жареные белки и куропатки, запеченный опоссум с гарниром из бататов, тыквы и маринованной свеклы; бататы и картофель; рис и кукуруза, горячие лепешки, пресное печенье, длинные изящные кукурузные палочки, консервированные груши и земляника, яблочное и айвовое желе, клюквенное варенье и маринованные персики.
Narcissa resumed her seat, and Simon appeared again, with Isom in procession now, and for’ the next few minutes they moved steadily between kitchen and dining room with a roast turkey and a smoked ham and a dish of quail and another of squirrels, and a baked ’possum in a bed of sweet potatoes and squash and pickled beets, and sweet potatoes and Irish potatoes, and rice and hominy, and hot biscuit and beaten biscuit and delicate long sticks of cornbread, and strawberry and pear preserves, and quince and apple jelly, and stewed cranberries and pickled peaches.

- Коробка Бисквика, оставленная здесь предыдущим смотрителем и так и не открытая мной, банка сиропа который я терпеть не могу - и отдаю муравьиной колонии во дворе - старая банка орехового масла оставленная каким-то смотрителем видимо еще когда президентом был Трумэн судя по тому какое оно засохшее и протухшее - банка в которой я держу маринованные луковицы, начавшая вонять как старый лимонад постоявший на жарком полуденном солнце и закисший в вино - маленькая бутылочка мясной подливки Кухонный Букет, приходящаяся очень кстати к жареному мясу, но вот отмывать от нее руки так себе удовольствие - Коробка спагетти Шеф-Боярди, вот ведь изумительное имя, мне сразу представляется как с пришвартовавшейся "Куин Мэри" спускаются навстречу блистающим огням Нью-Йорка французские Шеф-повара чтобы поразить город своими маленькими беретами, или вот еще: какой-нибудь бутафорский усатый Шеф распевает на кухне итальянские арии в телевизионном кулинарном шоу - Стопка пакетиков супа из зеленого гороха, очень вкусного и с беконом, прямо как в "Уолдорф Астории", это Джерри Вагнер научил меня как-то на ночевке, когда мы с ним ходили в горы и разбили лагерь на Потреро Мидоуз, он вывалил скворчащий бекон прямо в кастрюлю супа и суп получился густым и ароматным в дымном ночном воздухе у ручья - Потом пол целлофанового пакета черного гороха и мешочек ржаной муки для оладьев и лепешек - Затем банка чего-то соленого оставшаяся с 1952 года и промерзшая за зиму так что соленье это превратились в какие-то ошметки в рассоле, напоминающие мексиканские зеленые перцы - моя коробка с кукурузными хлопьями, нераспечатанная упаковка искусственных дрожжей Калумэ с нарисованной головой повара - Новая нераспечатанная банка черного перца Куски Липтоновского мыла оставленные Стариной Эдом последним из сидевших тут до меня разъебаев-одиночек - Потом моя банка маринованной свеклы, темно-рубиновой и красной с редкими белеющими из под стекла вкраплениями лука - Затем мед в полупустой стекляшке чтобы пить его холодными ночами когда болеешь или чувствуешь себя плохо - Закрытая банка кофе Максвелл-Хаус, последняя оставшаяся - Совершенно ненужная бутылка с винным уксусом, как мне хотелось бы чтобы это было вино, он даже выглядит похоже такого темно-красного цвета - Позади нее стоит новая жестянка с сиропом-патокой, иногда я пью его прямо из банки чувствуя привкус железа во рту - Коробка Рай-Крисп то есть сухого тоскливого концентрата хлеба для сухих тоскливых гор - И целая шеренга консервов многолетней давности, промерзшая обезвоженная спаржа выглядящая столь эфемерной что невозможно представить что это можно есть, будто жуешь воду, такая она бледная - Консервированные вареные картофелины похожи на усохшие головы и бесполезны - (только олени способны есть такое) - две последние банки аргентинской тушенки, всего их было пятнадцать, отличные, приехав на пост тем холодным дождливым днем вместе с Энди и Марти на лошадях я обнаружил долларов на тридцать консервированного мяса и тунца, все отличного качества, такого что при моей бедности мне и в голову не пришло бы купить - Сироп Лесоруба, большая банка, тоже оставленный кем-то подарок, к моим восхитительным оладьям - Шпинат, который, хоть и окаменел как железо за все эти бесчисленные проведенные на полке зимы, но так и не потерял аромата - Моя коробка с картошкой и луком, О свершись чудо! Как хочется мне содового мороженого и филейной поджарки!
Noumena is what you see with your eyes closed, that immaterial golden ash, Ta the Golden Angel—Phenomena is what you see with your eyes open, in my case the debris of one thousand hours of the living-conception in a mountain shack—There, on top of the woodpile, a discarded cowboy book, ugh, awful, it is full of sentimentality and long-winded comments, silly dialog, sixteen heroes with double guns to one ineffectual villain whom I’d rather like for his irascibility and clomping boots—the only book that I have thrown away—Above it, sitting on corner of window, a can of Macmillan Ring Free Oil that I use to keep my kerosene in and to stoke fires, to fire fires, wizard like, vast dull explosions in my stove that get the coffee boiling—My frying pan hangs from a nail over another (castiron) pan too big to use but my used pan keeps dripping dribbles of fat down its back reminds of streamers of sperm, that I scrape off and flut into the wood, who cares—Then the old stove with the water pan, the perpetual coffee potpan with long handle, the tea pot seldom used—Then on a little table the great greasy dishpan with its surroundant accoutrements of steel scrubber, rags, stove rags, washwhirl stick, one mess, with a perpetual puddle of black scummy water under it that I wipe out once a week—Then the shelf of canned goods diminishing slowly, and other foods, Tide soap box with the pretty housewife holding up a Tide box saying “Just made for each other”—Box of Bisquick left here by the other lookout I never opened, jar of syrup I dont like—give to an ant colony down the yard—old jar of peanutbutter left here by some lookout presumably when Truman was President apparently from the old peanut rot of it—Jar I keep pickled onions in, that turns to smell like hard cider as the afternoon sun works it, to rancid wine—little bottle of Kitchen Bouquet gravy juice, good in stews, awful to wash off your fingers—Box of Chef Boyardee’s Spaghetti Dinner, what a joyous name, I picture the Queen Mary docked in New York and Chefs going out to hit the town with little berets, towards the sparkling lights, or else I picture some sham chef with mustachio singin Italian arias in the kitchen on television cook shows—Pile of enveloped green pea powder soup, good with bacon, good as the Waldorf-Astoria and that Jarry Wagner first introduced me to that time we hiked and camped at Potrero Meadows and he dumped frying bacon into the whole soup pot and it was thick and rich in the smoky night air by the creek—Then a half-used cellophane bag of blackeyed peas, and a bag of Rye Flour for my muffins and to glue together Johnny-cakes—Then a jar of pickles left in 1952 and froze in the winter so that the pickles are just spicy water husks looking like Mexican greenpeppers in a jar—My box of cornmeal, unopened can of Calumet Baking Powder with the full-headed Chief—new unopened can of black pepper—Boxes of Lipton soup left by Ole Ed the previous lonely fucker up here—Then my jar of pickled beets, ruby dark and red with a few choice onions whitening against the glass—then my jar of honey, half gone, for hot-milk-and-honey on cold nights when I feel bad or sick—Unopened can of Maxwell House coffee, the last one—Jar of red wine vinegar I’ll never use and which I wish was wine and looks like wine so red and deep—Behind that, new jar of molasses, that I drink from the bottle sometimes, mouthfuls of iron—The box of Ry-Krisp, which is dry sad concentrated bread for dry sad mountains—And a row of cans left years ago, with frozen and dehydrated asparagrass that is so ephemeral to eat it’s like sucking water, and paler—Canned whole boiled potatoes like shrunk heads and useless—(that only the deer eat)—the last two cans of Argentine roastbeef, of an original 15, very good, when I arrived in the lookout on that cold storming day with Andy and Marty on the horses I found $30 worth of canned meat and tuna, all good, which in my tightness I’d never have thought to buy—Lumberjack syrup, a big tall can, also a leftover gift, for my delicious flapjacks—Spinach, which, so iron like, never lost its flavor in its seasons on the shelf—My box full of potatoes and onions, O sigh! I wish I had an ice cream soda and a sirloin steak!