Traduzione per "бывшие каторжники" a inglese

Бывшие каторжники

• former convicts
• ex-convicts

Esempi di traduzione.

former convicts

Живя бок о бок на территории прежней тюрьмы строжайшего режима, обнаженные пурпуристы и бывшие каторжники были обречены на вражду.
The Naked Purples and a mob of former convicts living cheek by jowl inside a former maximum security prison was a sure formula for confrontation.

ex-convicts

— Это очень плохо, Смолл, — сказал Джонс. — Если бы вы помогли правосудию вместо того, чтобы так посмеяться над ним, у вас было бы больше шансов заслужить снисхождение. — Правосудие? — воскликнул бывший каторжник. — Хорошенькое правосудие!
“If you had helped justice, instead of thwarting it in this way, you would have had a better chance at your trial.” “Justice!” snarled the ex-convict. “A pretty justice!

Вам известна жизнь Дэма, он три раза был приговорен к каторжным работам, а бывший каторжник не станет кончать самоубийством, чтобы избежать тюрьмы в Дартмуре, и решится на самоубийство только для того, чтобы не попасть на виселицу в Пентонвилле!
We have Dame's record: he was a man with three convictions, and ex-convicts of his mental calibre do not commit suicide to avoid Dartmoor, but to keep their feet off the sliding trap of Pentonville.

и до самого верхнего разряда, до дорогого кабарэ с притушенным светом, уморительно жалким столовым бельём, нелепыми официантами (бывшими каторжниками или подрабатывающими студентами), гнедой спиной киноактрисы, соболиными бровями её хахаля, да оркестром, состоящим из стиляг с саксофонами.
and all the way to the expensive place with the subdued lights, preposterously poor table linen, inept waiters (ex-convicts or college boys), the roan back of a screen actress, the sable eyebrows of her male of the moment, and an orchestra of zoot-suiters with trumpets.

но мне пришлось посвятить некоторое время (что было рискованно — мало ли чего она могла натворить внизу) приведению постели в несколько более приличный вид, говорящий скорее о покинутом гнёздышке нервного отца и его озорницы-дочки, чем о разгуле бывшего каторжника с двумя толстыми старыми шлюхами.
but I was forced to devote a dangerous amount of time (was she up to something downstairs?) to arranging the bed in such a way as to suggest the abandoned nest of a restless father and his tomboy daughter, instead of an ex-convict’s saturnalia with a couple of fat old whores.

Потому что современный читатель очень быстро свыкается с описанным выше приемом и воспринимает его как неотъемлемую часть повествовательной системы, основу которой на самом деле составляют две истории, тесно между собой переплетенные и неотделимые одна от другой: та, что начинается с кражи Жаном Вальжаном канделябров в доме монсеньора Бьенвеню и завершается через сорок лет, когда бывший каторжник, искупивший вину многочисленными жертвами, страданиями и всей своей героической жизнью, переступает порог вечности с теми же канделябрами в руках;
Because the modern reader rapidly becomes accustomed to the intrusions and feels them to be an intrinsic part of the narrative system, of a fiction that is really two stories intimately intertwined and inextricably bound up together: the narrative that begins with Jean Valjean’s theft of silver from the home of the bishop Monseigneur Bienvenu and concludes forty years later when the ex-convict, redeemed by the sacrifices and virtuous deeds of his heroic life, steps into eternity;

Прокурор, председатель, судьи, защитники, свидетели — все произносили это имя, сопровождая его проклятиями, поруганиями, оскорблениями, делая его ответственным за все проступки. Можно было подумать, что Жильбер и Вошери только статисты на суде, а процесс ведется против него, Люпена, грабителя Люпена, предводителя шайки, фальшивомонетчика, поджигателя, рецидивиста, бывшего каторжника. Люпен убийца, Люпен запятнан кровью жертвы, Люпен трусливо скрылся, толкнув своих друзей на эшафот!
The advocate-general, the presiding judge, the jury, the counsel, the witnesses had no other words on their lips. Every moment, Lupin was mentioned and cursed at, scoffed at, insulted and held responsible for all the crimes committed. It was as though Gilbert and Vaucheray figured only as supernumeraries, while the real criminal undergoing trial was he, Lupin, Master Lupin, Lupin the burglar, the leader of a gang of thieves, the forger, the incendiary, the hardened offender, the ex-convict, Lupin the murderer, Lupin stained with the blood of his victim, Lupin lurking in the shade, like a coward, after sending his friends to the foot of the scaffold. "Oh, the rascals know what they're about!" he muttered.